Сцепив до боли руки, я прижалась спиной к каменной стене и принялась ждать. Холод немного отрезвил, а действие подходило к концу. Думать о том, что влюбленные пойдут на второй круг не хотелось, да и о том, что я буду делать, если дан решится остаться до утра не хотелось вдвойне! Но боги услышали меня. Дарниец, сделав дело, отправился в «родные» покои, на прощанье одарив принцессу жарким поцелуем, меня же мужчина тоже порадовал, избавив от неизвестности, любопытства и мук совести разом — не подумайте ничего такого, он просто показал мне свое лицо. Нет, ну, а что — красивое волевое, мужественный подбородок и голубые глаза с красными зрачками. Принцесса Норвегия не была девицей, и у нее всегда был хороший вкус. Лицо дарнийца подтверждало этот факт.
Мужчина вышел, прикрыв дверь за собой. Тихий приказ за дверью, глухие шаги… Охрана. Мужчина прибыл в покои принцессы с охраной… Ого, значит дан из «высшего эшелона»! Норвегия очень хитра, изворотлива и предусмотрительна. И мне предстоит как-то… рассказать свою проблему.
Да, это очевидно — я ее боюсь. Так же очевидно, что мне будет больно…
4. ГЛАВА 4
— Итак, я спрошу всего раз. Что ты здесь делаешь?
Вздрогнула. Неожиданно перевела взгляд снизу вверх. Принцесса стояла прямо надо мной, сжимая в одной руке родовое оружие — голубой лазерный клинок, в другой руке принцессы находилась сжатая ширма. Ее глаза метали молнии, а голое тело еще не остыло от ласк. Воительница воплоти!
— Простите, госпожа, — произнесла глухо и попробовала собрать свое затекшее от долгого сидения тело с пола и выпрямиться. Но Норвегия не дала мне никакой возможности, пригвоздив лучом клинка к полу. Голубой луч скользнул по пальцу правой руки, а я зашипела от боли. Ну вот, сначала расплата за увиденное. После… меня, может быть, выслушают. Но сначала расплата, а я боюсь боли… Боюсь крови! Просто боюсь… что не успею даже сказать… Норвегия и за меньшее убивала…
Поспешно и слишком громко для ночного помещения я выпалила:
— Всех убили! Мертвы… все…
Взгляд принцессы стал осмысленный, злость медленно но все же уходила из ее глаз. А я, больше немедля, начала свой короткий рассказ.
— Мне не спалось сегодня, — про нехорошее предчувствие лучше не упоминать, иначе порки не избежать. Клоны не имеют права на чувства, нас учат не показывать эмоции. Впрочем, считается, что мы на них неспособны. Вот так просто — раз не рожденные, значит живые только наполовину! — Все остальные спали. Я оделась и вышла из комнаты. Хотела спуститься в кухню, но меня привлек шум со стороны купален. И я спустилась туда.
— Ты кого-то видела? — тихо произнесла принцесса. Сказать, что «новость» ей понравилась — значит, исказить действительность. Не знаю, знала ли она про мужчину в купальнях, но, судя, по мученическому выражению лица и недовольному стону — Норвегия не знала, что предпринять и судорожно искала выход, а расспрашивала меня так… для проформы. Помочь и хоть что-то прояснить мне, конечно, хотелось. Только вот незнакомец… Говорить о нем я не рискнула. Не знаю, но я не верила, что он мог убить. Хотя мог. Определенно на убийство он был способен — глаза воина не перепутать ни с чем, но не хладнокровное убийство троих девчонок, да еще и во сне! В это поверить я не могла, потому, наверное, ничего о нем не сказала.
— Я спустилась в купальни, не встретив на своем пути никого. Потом заглянула на кухню — никого, и вернулась в комнату. Была распахнута штора. Я обратила внимание на нее, потому что было светло. Из-за звезд… звездопад в это время года необычайно красив и ярок. Обычно она закрыта, потому что Второй светит в лицо и… у нас под окнами веранда, опоясывающая замок с трех сторон…
