Окияны и конфликты предпочитали решать мирным путём, вынимая из ножен мечи лишь когда их к этому вынуждали. И на мирном поле состязаться с иноплеменниками в ловкости и силе окияны не гнушались.
Окиянов побаивались. Им завидовали: ещё бы – высокие, красивые, ловкие и умелые во всех делах, честные до безобразия, уживчивые со всеми и при этом всегда удачливые! А какие у них женщины?! Просто хоть волком вой от осознания того, что ни одна из них тебе, чужому сыну Запределья, не достанется…
В глубине души окиянами восхищались и поэтому в открытую их осуждали однозначно как отщепенцев. Когда же златокудрые красавцы, теснимые со всех сторон объединившимися против них другими племенами, попросили приюта на просторах ненавистной всем Цивилизации, их с нескрываемым восторгом заклеймили как предателей.
На гордых златокудрых всадников дурацкие выпады «сборища диких» (так окияны стали называть всех остальных сынов Запределья) впечатления не производили. Переселившись на Побережье, они легко расстались с преимуществами свободного уклада жизни на просторах севернее гор Цивилизации, взвалив себе на плечи нелёгкую обязанность охраны проходов, отделявших Побережье от территорий варваров, считавшихся его врагами.
Оставшихся же верными идее вечной вражды с «культурными» больше всего коробило само осознание их неспособности серьёзно помешать отступникам «утаскивать» на Побережье и другие племена. Когда же златокудрые красавцы бескорыстно взялись сопровождать людей, бегущих из Цивилизации в столицу государства бывших рудокопов, по Запределью прокатилась настоящая лавина раздражения. Предательским и откровенно «наглым» поступком отщепенцев возмутились почти все, включая даже нелюдимых жителей Угрюмых холмов, заросших непроходимыми чащобами и окружённых со всех сторон болотистыми топями.
С наказом поймать и проучить как «отщепенцев культурных», так и их кичливых защитников, посылать дозоры начали со всех сторон, друг с другом даже не сговариваясь.
Окияны же и на этот раз остались верны своим традициям, принявши вызов чуть ли не с радостью. Умение сражаться в открытом поле с превосходящими в числе врагами они ещё раз показали на зависть всем сынам степей. Да и бежавшие в столицу государства бывших рудокопов дрались отчаянно – попытки наказать всех отщепенцев разом успехом не увенчались. Своеобразный город у подножия Чёрной горы рос не по дням, а по часам. И продолжалось это до тех пор, пока Цивилизация не приняла серьёзных мер, чтобы пресечь попытки массового бегства с Побережья.
В это время Шахтин Кал и решил напомнить миру о своём существовании. Несколько лет подряд он строил, укреплял и расширял столицу своей будущей империи, стремясь наполнить её пришлыми людьми, при этом варвары к столице бывших рудокопов как будто и не проявляли интереса. Они не нападали, но и послов не засылали. От варваров не появлялись даже разведчики. Единственное, чем сыны степей серьёзно докучали Шахтин Калу – это частые сражения, которые они развязывали с переселенцами и их окиянской охраной на пути к столице бывших рудокопов.
Из-за кровавых стычек лагерь Шахтин Кала недополучил немало и мужчин, и женщин, и детей, что, несомненно, снизило потенциал его могучей армии. И всё-таки он делал вид, что грязные налёты варварских отрядов на переселенцев, идущих под его защиту, его совсем не трогают. «Право жить в свободном нашем государстве заслуживают только те, кто сам сумел без всякой помощи прорваться к нам с боями через степи, кишащие разбойниками-степняками», – надменно отвечал обычно Шахтин Кал, когда кто-либо из переселенцев интересовался, почему Рудый хан не позаботился послать навстречу беженцам отряд.
