Себастьяну хотелось выйти из машины, обнять Пам и сказать, что он ее любит больше, чем когда-либо, и она не должна думать, что…
Зазвонил телефон, и Себастьян поднес аппарат к уху, почему-то пригнувшись, чтобы не увидела Памела, которая, впрочем, не смотрела в его сторону.
– Добрый вечер, Себастьян! – услышал он. – Это Дин Форестер, прошу прощения, если беспокою не вовремя.
– Ничего, – пробормотал Себастьян.
– Когда мы сможем встретиться? – спросил физик. – Пожалуй, есть кое-что интересное.
Что он имеет в виду? – подумал Себастьян. Нейтральное слово «интерес» не могло иметь к Элен отношения. Форестер должен был сказать «важно» или, наоборот, «ничего существенного»; «интересное» могло относиться к какой-нибудь физической теории или математическому уравнению, но не к живой девочке.
– Завтра мы можем встретиться у Марка Антония… – начал Себастьян, но физик перебил его:
– Нужно увидеться сегодня. Завтра утром я уезжаю в Нью-Йорк и хотел бы до отъезда прояснить кое-какие вопросы.
– Но… – растерялся Себастьян, – мы сейчас в кино, потом поедем домой, я не хотел бы, чтобы жена знала…
– Да-да, – нетерпеливо сказал Форестер, – я понимаю. Вы могли бы ненадолго отлучиться после того, как отвезете жену и девочку. Или это для вас затруднительно?
Скорее всего, в вопросе не содержалось никакого подвоха, но все равно в сердце неприятно кольнуло.
– Хорошо, – сказал Себастьян. – Я подожду, пока они заснут. Около полуночи не будет для вас слишком поздно?
– Я ложусь в три, – сообщил Форестер. – Как только сможете, приезжайте ко мне, я живу в отеле «Реймонд», номер двести двадцать шесть, портье будет предупрежден.
Себастьян спрятал телефон и поймал брошенный искоса взгляд жены – ей, конечно, не было слышно ни слова, но именно это наверняка и пробудило в Памеле подозрения, и если он теперь попробует уехать из дома…
А что делать?
Фильм закончился, он оказался длинным, и к концу Элен клевала носом. Себастьян сложил и спрятал в багажник стулья.
– Понравилось? – спросил он.
– Динозаврик хороший, – пробормотала Элен и заснула, прикорнув в углу сидения.
– Кто-то тебе звонил? – небрежно поинтересовалась Памела.
– Марк Берман, – сообщил Себастьян. – Мы с ним учились когда-то в одном классе. Сейчас он живет в Нью-Йорке. Приехал домой на пару дней, предлагает встретиться.
– Ты мне раньше не рассказывал о Марке, – сказала Памела.
– Ну… Ты обо мне еще многого не знаешь.
Не нужно было этого говорить, Памела отреагировала мгновенно:
– Неужели у тебя был кто-то еще, кроме Фионы?
– При чем здесь… – возмутился Себастьян, но продолжать не стал, не нужны ему были сейчас пререкания. Он свернул на тихую и провинциальную Третью улицу, мягко, чтобы не проснулась Элен, остановил машину у входа в дом и сказал, обернувшись к жене:
– Идите спать, а я ненадолго съезжу к Марку, хорошо? Выпьем пива, поболтаем, и я вернусь…
– Зачем? – напряженным голосом сказала Памела. – Можешь не возвращаться.
Она подняла на руки спящую Элен.
– Послушай, Пам, – сказал Себастьян, ощущая бессильное бешенство. – Что происходит? Почему я не могу встретиться со старым школьным…
– Твой приятель не может потерпеть до завтра?
– Завтра он возвращается в Нью-Йорк.
– И вспомнил о тебе в самый последний момент? Хороша дружба…
– Послушай, Пам!
– Послушай, Басс! Ты мог бы придумать и более естественный предлог. Например, перед домом твоей Фионы опустилась летающая тарелка, и тебе страсть как хочется посмотреть. Пожалуйста. Только не требуй от меня, чтобы я в это поверила.
