Я Пятачок! Рост 1 мм, вес 5 гр., семейное положение – публичный. Шутка. Дело в том, что мы рождаемся сразу и мужчиной, и женщиной. Женщина с одной стороны – решка, она всегда говорит «нет», мужчина с другой – орел, он говорит «да». В-общем, все то же что и у вас. Дети у нас общие, потому что все мы одновременно и взрослые, и дети. А человек…? Он им стал, когда подобрал меня. Он еще не знает, но уже началась его новая жизнь.
ГЛАВА 2
Родился Семен утром недоношенным на два месяца раньше срока, очень маленьким, в 9 час 15 мин; в школах зазвенел звонок, возвестивший окончание первого урока; на соседнем дереве встрепенулась и каркнула ворона. Донашивать Семена стала сама жизнь.
Тащили Семена на свет щипцами, отчего голова его вытянулась и сделалась похожей на яичко. Его положили на столик, и он так лежал, без крика и движения. Это было самое счастливое мгновение его жизни, все было так, как было. В мире, в котором он очутился, надо было кричать, чтоб жить. Но он не закричал, и ему сразу попало. Он закричал и затаил свою первую обиду и страх. И стал ждать. Он был слишком глуп и слаб и все чего он ждал, в конце концов, случалось. И не всегда он знал толи то, что случилось, уже было, толи это и есть то, чего он ждал. Не хотел он от этого, чтобы время двигалось, а наоборот, чтоб как-то остановилось. Так однажды и произошло. А еще он хотел научиться летать.
Перед самыми летними каникулами, когда Сема учился во втором классе, его родители уехали на выходные дни отдохнуть к друзьям. Папа не был Семе родным отцом. Мама говорила, что он много для них делает, но продолжалось это не слишком долго.
О Семе в эти выходные дни заботилась соседка, Юлия Ивановна Родионова. Юлия Ивановна была очень живая сухонькая старушка, добрая и гордая. Семе с ней было лучше, чем с родителями. Она разговаривала отчетливо и неторопливо. Семе нравилась ее просторная комната, большой круглый стол, на котором лежал чистый белый альбом для рисования, акварельные краски и цветные карандаши. Пойманный ее спокойным голосом, Семен переставал болтать ногами, застывал в случайной позе и вслушивался. Ее строгие глаза всегда улыбались. Юлия Ивановна и Сема гуляли, говорили, дружили. С Юлией Ивановной было хорошо друзьям, многочисленным родственникам, и даже среди обитателей огромной коммунальной квартиры у нее не было недоброжелателей.
Юлия Ивановна работала главным фармацевтом в больничной аптеке. Она изобрела чудо мазь, залечивающую раны, защитила диссертацию, но из-за приготовлений к полагающемуся в таких случаях банкету занемогла. С высокой температурой она слегла в свою же больницу. Дело шло на поправку, но появились боли в животе. Обследование выявило рак. Из больницы она так и не вышла.
Ну а в те выходные дни все было еще очень хорошо. Сема отсыпался двое суток кряду. Он спал и смотрел сны. Он просыпался, если его зачем-нибудь звала Юлия Ивановна. Его сон прерывался на интересном месте. Сема вставал поесть, или, если не хотел, говорил что у него все в порядке, опять ложился на матрац на пол головой на подоконник (подоконники в доме бывшем ранее монастырем были чуть выше щиколотки) и продолжал смотреть прерванный сон. Лежа на подоконнике, он видел, как его друзья играют в штандр, в ножички или вышибалы. На высоте низенького второго этажа Семену думалось, что он лежит на палубе шхуны, которая плывет по его двору. Он одновременно находился и во дворе, и в комнате. Детские голоса доносились со двора, звонко и бесформенно. Сема закрывал глаза, вспоминал окончание сна и смотрел дальше.
