Вечер незаметно перерос в ночь, и было так естественно сидеть на диване, пить итальянское вино (наверняка, очень крутое: в этом доме ничего другого, похоже, не водилось) и обнимать слега дрожащую от холода Ольгу. Ни ей, ни мне не пришло в голову закрыть окно и оставить снаружи бодрящую ночную свежесть. Она расспрашивала меня о жизни, работе, сыне, походах, но почти ничего не рассказывала о себе. Глубоко за полночь темы для разговора как-то сами собой иссякли. Я прекрасно себя чувствовал и в тишине, но Ольге, видимо, молчание было непривычно: она упрямо пыталась говорить о творчестве какого-то Дэмиена Херста, чья противная здоровенная картина висела перед нами на стене. Чтобы закончить уже эту лекцию, я осторожно взял ее за подбородок и поцеловал. Ольга не сопротивлялась, и было так естественно остаться у нее на ночь.
К счастью, на следующий день я принимал пациентов в клинике только вечером, и утро превратилось в продолжение вчерашнего вечера. А за поздним завтраком Ольга ошарашила меня предложением поехать в «Сиринити». И ровно через пять дней после нашего знакомства я стоял у подъезда и озирался в поисках ее машины.
Из тенистой глубины огромного прямоугольного двора раздался короткий приглушенный сигнал. Он исходил от хищного вида красного Порша Панамеры, всем своим видом утверждавшего: «Я прекрасен!» Не Луи Виттоном единым…
Водительское стекло скользнуло вниз, и я увидел, наконец, свою попутчицу, убийственно красивую в белой футболке и бежевой замшевой куртке.
– Хочешь за руль? Нет? Но права ты хотя бы взял? Дорога предстоит долгая, возможно, по пути передумаешь.
Права-то у меня были, но вот машины никогда не было: я быстро осознал, что хожу куда лучше, чем езжу. Страх расквасить дорогостоящую чужую игрушку победил соблазн покататься за рулем машины, которую я раньше видел лишь со стороны. Нажатием кнопки Оля открыла багажник и кивком указала на чемодан. Я не без труда нашел ему место среди его братьев, а когда вынырнул из-под крышки багажника, она закрылась сама собой. Идеальная машина.
Оля же оказалась идеальным водителем: ее непринужденная, отточенная манера обещала одновременно и скорость, и безопасность. Она мгновенно выбралась на Симферопольское шоссе, и за окнами замелькали привычные подмосковные пейзажи. В районе Тулы я умудрился заснуть, а когда через пару часов проснулся, не мог понять, где нахожусь и почему. Ольга бросила на меня ироничный взгляд, спокойно дожидаясь, пока я окончательно приду в себя.
– Где мы?
– Подъезжаем к Орлу. Там остановимся и пообедаем, а после ты сядешь за руль: я запарилась часами сидеть в одной позе.
Чем дальше мы уезжали от Москвы, тем менее реальным казалось происходящее, как будто я смотрел кино про самого себя. За стеклом проносились яркие и щедрые пейзажи. Хвойные леса сменились широколиственными, исчезли привычные елки, зато появились бескрайние пшеничные поля. Странное ощущение: не Аризона, конечно, но и не средняя полоса России. Может, так выглядит американский Средний Запад, какой-нибудь Канзас или Вайоминг? В этой новой реальности вполне можно было сесть за руль красной Панамеры, поэтому я молча кивнул.
Где-то возле Орла мы съели по гамбургеру в придорожном кафе, и ощущение Среднего Запада усилилось.
– Ну а теперь в кресло первого пилота. – Произнесла Оля не допускающим возражения тоном.
– Уверена?
– Она застрахована. К тому же, у меня есть еще внедорожник, на котором я езжу зимой. Давай уже! Иначе мы до утра не доедем.
