– Знакомьтесь с кошерной едой, господа, – сказал он, поставив кастрюлю на стол, а сам принялся доставать тарелки. В животе у меня уже крутило от голода, и я еле сдерживался, когда одноклассник разливал нам дымящийся суп, от которого мой желудок готов был выпрыгнуть наружу. Как было приятно взять в руки ложку, подуть на горячую жидкость и с наслаждением выпить её, дрожащей рукой поднеся к губам.
– Чёрт! – отпрянул я, едва не столкнув тарелку. На меня мгновенно с уставились остальные, кроме Рейн, естественно. Она только подняла голову на секунду-другую, а затем преспокойно продолжила уплетать свою порцию. – Почему так горит?!
– О, Флеминг, – засмеялась ни с того ни с сего Клео, прикрывая рот ладонью.
– Не ожидал перчика, да? Обычно мы всегда его добавляем, чтобы еда не была совсем пустой. – Вестер пожал плечами, будто извиняясь, а сам беззлобно усмехнулся.
– В следующий раз предупреждай, – бросил я и через силу вернулся к супу. Пусть чувство голода и начало сходить на нет после того, как во рту, глотке и желудке стал разгораться настоящий пожар, но я не сдался. Не хотелось выглядеть слабаком, ведь даже Клео и Рейн ели спокойно, ничуть не морщась, не отплёвываясь, будто уже к привыкли к подобной еде. Хотя был ли у Цукерманов выбор? Одна только картошка плавала в супе, пара крупинок соли да острый перец, а в шкафах не было ни дорогостоящих продуктов, ни экзотических фруктов, ни даже напитков. Мне почему-то стало неприятно от этих мыслей и от кроткого вида Вестера, который ложка за ложкой хлебал этот противнейший суп из глубокой тарелки.
Каково было моё счастье, когда наш пресловутый ужин кончился и всей компанией мы двинулись обратно, в соседнюю с чердаком комнату, где разговаривали до этого. Но перед этим я ненадолго задержался в коридоре возле входа, где на крохотном обувном шкафчике лежал кулон волка. В памяти всплыли недавние воспоминания, но чем настойчивее я старался за них уцепиться, тем быстрее они от меня разбегались. Однако я знал, с кем была связана волчья символика, и непроизвольно потянулся к украшению.
– Эй! – Рядом со мной оказался Вестер и схватил кулон быстрее меня, спрятав его в руке. – Лучше не злоупотреблять моим гостеприимством, Флеминг. – Его лицо потемнело. Рейн и Клео рядом не оказалось, только мы вдвоём стояли в темноте, глядя друг на друга. Я отчего-то опешил, не найдя слов, поразившись неожиданной смене настроения друга, но потом всё же ответил:
– Прости, Вестер. Я думал, ты забыл кулон здесь, и хотел тебе вернуть, – ложь проворно выскользнула из моих уст. Я непроизвольно почесал переносицу.
– Хорошо, – помедлил он, но тут же успокоился и выдохнул: – Прости, что плохо о тебе подумал. Пойдём, – пропустил меня вперёд и сам пошёл следом. Мы молчали, и между нами будто выросла огромная каменная стена, которая не разрушалась до самой ночи – оставалась даже тогда, когда все вчетвером на чердаке мы смеялись, разговаривали и играли в дурацкие игры. Я не переставал украдкой бросать взгляды на кулон, лежавший позади Вестера на столике, а Цукерман всякий раз ловил эти взгляды, чуть хмурился, а затем продолжал хохотать над шутками как ни в чём не бывало.
