– Да с чего вы взяли, что у меня есть ваши брюки?! – шокированно выкрикнул Димка, начиная терять терпение. Чего они от него хотят вообще?
– Она сказала! – ткнули в меня пальцем.
Такого изумленного лица у Дмитрия ни до, ни после я больше не лицезрела ни разу.
– Ты сказала этим гражданам, что у меня есть их брюки?! – делая ударение на каждом слове, спросил он меня, судя по тону, сам не веря в то, что говорит. – Зачем?!
– Не говорила я про ИХ брюки! Я говорила про брюки Сталина!
– Я, я Сталин! – сказал мужчина в трусах и стукнул себя кулаком в грудь для пущей убедительности.
– Блин, вот влипли, – пробормотала я и прислонила ладонь к щеке. Та горела огнем.
Выходит, что пароль относился не к знаменитому генсеку, а к директору санатория, и был не чисто образным, а конкретным – саркастические товарищи Дмитрия знали, что когда-нибудь их начальник свои брюки точно потеряет.
– Идем отсюда, – рыкнул Димка, взял меня за руку и вывел с территории, а бедный Сталин так и смотрел нам вслед беспомощным взглядом со слезами в уголках очей, понимая, что штаны свои уже никогда не увидит.
Пляж был практически пуст. Только с одной стороны три влюбленные парочки (две молодые и одна пожилая) сидели на полотенцах обнявшись и смотрели на бесконечную гладь спокойного моря. Солнце близилось к закату, но было еще достаточно светло. Мы ходили вдоль берега с безлюдной стороны и кидали камушки в воду – кто дальше, при этом рассказывая друг другу о своих семьях, об интересах, о хобби. В игре побеждал, конечно, Дмитрий, но я не так сильно от него отставала.
– Ей, ты пересекаешь черту! – возмутился моей нечестной игрой спутник, сменив тему. – Ты кидаешь с более близкого расстояния, так не положено. Бросок нужно производить вот отсюда. – Он провел носком летней кожаной в дырочку туфли линию по гальке, но четкой ее сделать было нельзя, это же не песок.
– Перестань, я дама, ты обязан предоставить мне фору!
– Вот еще, – усмехнулся он, но больше не следил, с какого места я кидаю. Через некоторое время предложил: – Ты не голодна? А то здесь с той стороны пирса кафе открыли под навесом. Пойдем, я угощаю.
– Отлично. – Я отряхнула ладони, и мы отправились на высокий каменный пирс. С пляжа на него вела лестница, тоже каменная, а с другой стороны она спускалась как раз к подножию нового кафе. Там галька была несравнимо крупнее, приближаясь габаритами к булыжникам, потому никому не приходило в голову купаться в этом месте, зато умные предприниматели нашли иной способ использования участка. Дальше уходила вверх гора, богатая растительностью, одно дерево очень красиво изогнулось в сторону кафе и склонило туда же свои ветви, точно оно преклонялось перед теми, кто собирался там трапезничать.
В отличие от пляжа, на краю пирса жизнь, наоборот, кипела. Десяток рыбаков, точно муравьи, все время меняли место дислокации, сновали туда-сюда, спрашивая друг у друга, с какой стороны пирса лучше ловится, и громко радуясь пойманной рыбе, как своей, так и соседа. Чуть не доходя до рыбачьей площадки, мы свернули на противоположную лестницу, ведущую к закусочной, и стали спускаться, но, вместо того чтобы глядеть под ноги, я с любопытством уставилась на кафе. Бело-зеленый куполообразный тряпичный навес целиком скрывал то, что внутри, имелись только маленькие окошки из плотного прозрачного целлофана, указывающие на то, что пара человек в заведении сидит точно. Однако меня не так интересовало то, что внутри, как то, что было снаружи. На бело-зеленом фоне гордыми золотистыми буквами были нарисованы два слова: «кафе «Нежух».
