Однако на лице Леры внезапно появилось выражение упрямого недоверия и страха. Она быстро отползла обратно в свой угол, бормоча:
– Нет, это он тебя подослал. Он придумал новую игру, чтобы снова мучить меня. Уходи, уходи!
Последние слова Лера выкрикнула так громко, что Вадим в испуге оглянулся и посветил в тёмный проём открытой двери фонариком. Пока всё было нормально. Снова повернувшись к пленнице, юноша прошептал:
– Пожалуйста, Лера, не кричи. Нам нужно быстро убираться отсюда, пока писатель не узнал, что я здесь. Не бойся меня, я частный детектив. Меня наняла твоя мама, Евдокия Петровна.
Девушка с робкой надеждой взглянула на Вадима сквозь завесу волос и спросила:
– Это что, правда? Ты на самом деле пришёл, чтобы спасти меня?
Юноша с облегчением выдохнул и протянул ей руку:
– Да, Лера, я говорю правду. Нам нужно спешить и вести себя тихо, если мы хотим уйти отсюда в безопасное место.
Девушка робко вложила свою руку в ладонь Вадима и с трудом поднялась. Только сейчас юноша заметил кандалы на шее и запястьях Леры, которыми она была крепко прикована к стене. Ругнувшись про себя, он достал из кармана джинсов свои отмычки и склонился над левым запястьем Леры, светя на кандалы фонариком, зажатым в зубах.
Вдруг прямо над ухом Вадима раздался крик девушки. Юноша в недоумении поднял на неё глаза и увидел, что она с ужасом смотрит куда-то ему за спину. В тот же миг он услышал быстро приближающиеся к нему сзади тяжёлые шаги. Страшный удар по голове бросил юношу на холодный бетонный пол. Теряя сознание, Вадим зажмурился от слепящего света фонарика того, кто на него напал.
9
Сознание медленно возвращалось к Вадиму. Юноша с трудом разлепил веки и сфокусировал взгляд на человеке, брызжущем ему в лицо ледяную воду из бутылки с пульверизатором. Это был хозяина дома.
Затылок Вадима страшно болел, во рту был привкус крови. Попытавшись пошевелиться, юноша понял, что его руки крепко связаны за спинкой стула, на котором он сидит. Освещённый тусклой лампочкой под потолком, писатель злобно ухмылялся. Он был одет в чёрную водолазку и брюки, на ногах высокие военные ботинки. Непохоже, что мужчина выскочил в таком виде из тёплой постели посреди ночи. Он что, ждал Вадима, готовился?
Увидев, что пленник пришёл в себя, писатель злобно прошипел:
– Ага, очнулся! Ты что с моими собаками сделал, гад?
Вадим молча сплюнул на пол тягучую кровавую слюну и в упор посмотрел на мужчину, нависшего над ним. Боль от удара по затылку, пульсируя, не давала юноше сосредоточиться. Он попытался пошевелить связанными за спинкой стула руками, но верёвка только сильнее впилась в его запястья. Вадим убедился, что и ноги его тоже крепко связаны. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы спасти и себя, и девушку. Но что?
Из мучительных мыслей Вадима вывел раздражённый голос писателя. Оказывается, тот уже давно повторяет одно и то же, пытаясь выяснить, кто Вадим такой и как вышел на его след. Когда мужчина понял, что юноша не собирается отвечать на его вопросы, он неожиданно ласково пробормотал:
– Ну, ладно, не хочешь говорить, не говори. Может, попозже… после того, как мы с тобой немного пошалим. Знаешь, у меня давно не было мальчика. А ты смазливенький, –писатель погладил Вадима по щеке, от чего тот резко отдёрнул голову назад, пытаясь избежать мерзкого прикосновения.
Мужчина захохотал, запрокинув голову.
– Ой, какие мы недотроги! Ну ничего, и не таких объезжали. В любом случае, к утру ни твоих, ни Лериных следов в моём особняке не останется. Вы упокоитесь далеко в лесу, в одной могиле, присыпанные известью, и ни одна собака вас никогда не найдёт. Сам я уеду порыбачить на несколько дней на озеро тут неподалёку. Если по твоей наводке приедет полиция, скажу, что ничего не знаю, никого не видел. Моё алиби подтвердят пара моих верных приятелей-рыбаков всего за ящик пива.
