Клуб наслаждение. Петр - страница 2

Дорогой читатель! Приглашаю читать 4-ую часть из цикла КЛУБ НАСЛАЖДЕНИЕ.ПЕТР" 1-ая часть "КЛУБ НАСЛАЖДЕНИЕ НАЧАЛО. АЛИСА"https://bookriver.ru/book/tatyana-alaya-klub-naslazhdenie-nachalo-alis , 2ая часть "КЛУБ НАСЛАЖДЕНИЯ.ПРОДОЛЖЕНИЕ.МАША" https://bookriver.ru/book/tatyana-alaya-klub-naslazhdenie-prodolzhenie 3-я "КЛУБ НАСЛАЖДЕНИЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ" https://bookriver.ru/book/tatyana-alaya-klub-naslazhdenie-3. Каждую можно читать отдельно, но настоятельно рекомендую последовательно, части связаны героями. Очень буду признательна, если не забудете добавить в библиотеку, поставить звездочку, а за комментарий отдельная благодарность моего муза.

На следующий день после своего требования о найме помощника Петр ехал на работу не в лучшем настроении. Он был почти уверен, что никого е будет. А мужчина ненавидел всю эту бумажную волокиту, а сам погряз после ухода Киры в ней по уши, если не полностью всей головой. И это очень сильно его раздражало, отвлекая от основных проблем.Петр вспомнил, что не стал уговаривать Киру остаться. Если честно, он был рад, что брат уйдет из этого места. Он не чувствовал в нем того, кто бы полностью разделял саму идею этого клуба. А тем более сейчас И тем более, Клуб Наслаждение всегда был именно его детище, а Киру он наоборот старался отвадить от этого И. потому сам устроил его работать по специальности к другу, а теперь был однозначно рад решению брата. Да и Алиса ему все больше нравилась, если такое чувство вообще было для него возможно в отношении женщин. Он слишком хорошо видел, как Кира далек от всего этого со своим идеализмом, а еще стал с ней рядом значительно спокойней. А Петру большего и не надо было.«Не раздражает меня, и уже хорошо», – решил про Алису Петр на определенном этапе и это его вполне устраивало. Характер в ней был, это он понял еще когда она выкидывала все эти выкрутасы, чтобы добиться брата. Но теперь, когда душа за Киру была спокойна, он мог посвятить всего себя клубу, а тут эти бумаги. Чудовищно просто! И хотя он вчера дал достаточно жесткое указание Борису прислать хоть кого-нибудь, но сильно сомневался, что его безопасник так быстро справится. Однако к неимоверному удивлению Петра, когда он подошел к своему кабинету и стал открывать дверь рядом образовалось нечто, похожее на девушку. Мужчина даже не сразу ее толком заметил. Этакая моль серая, которая считает выше своего достоинства красиво одеваться и тем самым трудиться над собой, чтобы нравится окружающим. А он подозревал и самой себе тоже. Петр имел внутреннее противостояние и нелюбовь к таким женщинам, хотя сам не понимал почему. Это было где-то на уровне инстинкта самца, наверно. Если рядом с ним находилась женщина, то она должна была быть только красивой или хотя бы обаятельной, даже если он не собирался спать с ней. Ум в ней вообще был не обязателен. В постели он не пригодиться, особенно в кинке.А вот это чучело… Петра аж передернуло, когда он ее заприметил, а от ассоциации с его учительницей по математике у мужчины аж не случилась икота, но точно появился неприятный вкус во рту. Он ненавидел математику, а окрики той особы особенно.И вот, когда создание вошло за ним в кабинет, он сел в рабочее кресло и попытался всмотреться, есть ли надежда, что она не так страшна, как ему показалось в начале, то понял, что все еще хуже. И не потому, что девушка была уродлива. У нее явно были очень даже неплохие задатки быть женственной и даже симпатичной, но со всей очевидностью для Петра, она этого просто не хотела. А когда эта помощница сказала, что ее зовут Надежда, Петр чуть не заржал в голос. Потому что кроме надежд, он в отношении этой девушки или женщине пока ничего не испытал. Горьких надежд, что она хотя бы будет прилежно заниматься бумажной рутиной.«Черт, совершенно безнадежна…», - подумал он. – «И сколько ей лет, интересно?» - подумал вдруг Петр, пытаясь разглядеть это несчастное неуклюжее создание и определить ее возраст. Но по ее виду можно было дать от тридцати до сорока.«Вот и точно, не женщина, а создание. Так буду ее звать про себя», - решил он.Затем мужчина сказал ей все, что намеревался и тут же забыл, развернув кресло к окну и набрав первому в списке звонков на сегодня. Поэтому для Петра почти шоком было, когда на самом динамичном куске начала вздрючивания поставщика это создание вошло без стука и начало зачем-то забирать с его стола бумаги. Мужчина сам еще не понял, где у него последние и нужные бумаги, а где старые, а она вдруг подошла и нагло хапнула стопку. Причем, подумав, если было чем, тут же прихватила вторую. Он лишь с недоумением смотрел краем глаза за ее манипуляциями, поражаясь, как его угораздило получить не умную и красивую помощницу, а вот такую…«Ну точно, бестолочь», - обреченно подумал Петр, следя взглядом за ее передвижениями, особенно когда она в растерянности встала перед дверью, прижав бумаги к непонятной по форме и размеру груди и стояла, так как беременная кенгуру обнимая бумаги, потому что не понимала, как открыть дверь, чтобы не потерять ничего. Петр уже хотел высказать Васе, с которым говорил, все, что думает, а думал он сейчас исключительно матом, потому что продукты из последней поставки были прямо скажем ни к черту и почти треть пришлось выкинуть, а она как статуя стояла, решая вселенскую проблему.«Ну и создание!!» - подумал Петр, затем скрепя зубами встал, открыл ей дверь, сдерживаясь, чтобы не сказать ей все в лицо, и тут же захлопнул за ней дверь кабинета.В итоге выволочка после заминки, хоть и с матом получилось так, на троечку, после его вырвавшейся почти жалобы на новую помощницу, а потом и выбить нужные ему условия в полной мере не удалось. Бросив трубку, Петр сидел в кресле в раздражении, и вдруг понял, что его ассоциации с учительницей вернули его в свое юношество. Ему было лет пятнадцать, когда он влюбился. Впервые и в учительницу литературы. Она была великолепна, недоступна, старше и вообще, таила в себе столько тайн взрослой женщины. Он мечтал о ней вечерами, но конечно это были чисто платонические чувства. А она всегда была идеальна: прическа, макияж, одежда, и это при том, что сама по себе была красавица. Идеал соблазнительной красоты: блондинка с манящими полными губами.А дома мать, забитая и несчастная, с потухшими глазами. Она всегда вызывала в Петре только жалость, хотя он и любил ее. Мужчина внезапно вспомнил, что однажды пришел из школы, и еще входя в дом, услышал так знакомые и ненавистные ему звуки ремня и стон матери. Он тогда вбежал злой на кухню и увидел, как отец в очередной раз замахивается ремнем, а мать покорно сидит, только лишь прикрывая лицо, чтобы потом не было стыдно за видимые синяки перед соседями.В этот момент тогда что-то переклинило в его голове. Он словно увидел стоящую красавицу ухоженную и гордую учительницу и рядом с ней мать. Разница душила его, как будто видя их одновременно перед глазами, он видел убожество матери еще сильнее. И тогда парню внезапно стало так больно и обидно за ее. И он не выдержал.-Хватит! - крикнул он, смотря то на одного, то на другого. - За что ты ее так?! – спросил он отца, - ты же любишь ее! Во всяком случае, вы оба говорите это постоянно.Затем он уже смотрел только на эту женщину, которая уже почти не походила на ту мать, которой он ее помнил: красивой и улыбающейся. Была только тень.-А ты, мам? Почему ты терпишь это быдло и не уходишь? Я тебя поддержу, а Кира еще не понимает ничего! Нам не нужен такой отец! Уходи! Хоть сейчас!К его удивлению отец только хмыкнул, но опустил руку с ремнем, потом его рот растянулся в торжествующей уничижительной улыбке, с которой он зло посмотрел на жену.-Вот и разберись со своим щенком! - бросил он, уходя, - настало время вправить ему мозги.На этом он вышел из кухни, не глядя на ошарашенного его словами Петра.- Мама, я не понял, - прошептал он, - почему он так сказал?В этот момент он забыл обо всем, а только хотел понять. И потому пристально смотрел на мать, которая виновато отвела глаза.-Петя, - тихо пробубнила он, - ты зря так с отцом. Он хороший человек, просто несчастный.Эта фраза возмутила его до невозможности.-Да какая мне разница, хороший или нет, он бьет тебя! - проревел он юношеским ломаным голосом, - да и мы с Кирой особой ласки от него не видим. Хотя брата он хотя бы на руки брал, пока он был маленький, и занимается иногда с ним, потому что он еще не понимает ничего толком, ну а я вообще не помню от него ни единой похвалы или отеческой ласки! Даже улыбки!Мать вскинула на него серые потухшие глаза и тяжело вздохнув, сказала: -Я сама виновата.Петра начало трясти от этого.-Мама, что ты из раза в раз это талдычишь! Это же неправда! Как можно заслужить то, чтоб тебя били?!Он искренне не понимал и был готов поддержать ее и помочь. Не говоря о том, что он уже пытался поговорить с отцом. И последний раз уже с Кирой, и вроде им удалось сделать так, чтобы отец не бил ее. Но как оказалось, он обманулись в своих надеждах. -Не знаешь и не говори! – вдруг неожиданно и несвойственно ей резко сказала мать, - он благородный и бескорыстный человек!-Это ты о ком? Об отце?!? – выдохнул Петр ошарашено. У него в голове такое вообще не укладывалось.-Петя, дело в том, что я сильно виновата перед ним. Он вправе злиться на меня, а если так я могу искупить свою вину, то так тому и быть, - тихо произнесла покаянно женщина, садясь на стул.-Какую вину мама? Что ты такого ужасного сделала, чтобы терпеть это? Не так борщ сварила? – уже с трудом сдерживаясь, спросил ее Петр.-Я изменила ему,- прошептала она.Он резко выдохнул. Будучи достаточно взрослым, парень понимал, что родители у него далеко не идеал, но если про отца он все давно понял, то мать считал всегда жертвой и безвинной, просто слабой. А тут такое… Хотя и смертельного он тоже ничего не видел в измене. Да, неприятно, но не до такое же?-Я заслужила наказание, и буду принимать все, что готовит мне судьба, потому что я совершила самое ужасное, что жена может сделать в отношении мужа, - с некоторым фанатизмом тем временем говорила мать.У Петра даже слов не было, чтобы задать тот самый важный вопрос, чем ее измена так страшна. Это же было сплошь и рядом. Но и спрашивать не пришлось. Мать, видимо, впала в состояние, когда хочется излить душу, а начав, когда столько накопилось внутри, остановиться уже была не в силах.-Я родила от другого мужчины, – прошептала она дрожащим голосом.Петр застыл. Значит, у него есть брат. Еще один. Пусть только по матери. Но радость от этого поглотила шок, потому что семья для него была самым важным. -Где он? Сколько ему? Я могу увидеться с ним? – неожиданно для себя начал он кидать в мать вопросы, еще не осознавав толком новость.Глаза матери вдруг расширились, в них был испуг, раскаяние и еще что-то, чего Петр не понял. Он стоял и ждал ответа о брате, желая увидеть его. Ну хотя бы узнать его возраст и имя. Мать же помолчала секунду, потом сделала глубокий вздох и тихо сказала, не поднимая взгляд:-Это ты.Это было как удар молнии. Весь мир Петра рухнул. Он сразу вспомнил, что всегда поражался, что так непохож на брата и на отца. Да и на мать тоже. У Киры и матери были серые глаза, у отца темные, но больше зеленые, а у него самого темно-карие, шоколадные, да и кожа темнее. -Я? – было единственное, на что он был способен выдохнуть в ту минуту.Теперь вся правда открылась ему, и парень все отчетливо понял. То, почему к нему так безразличен отец, как при нем мать лишний раз боится его приласкать, как она молча сносит побои и многое другое. Первое чувство вины пронеслось по его душе и вылетело, растворившись как туман. «Я уже тоже расплатился за это», – подумал он, вспоминая свое не очень радостное детство и побои отца, пока был маленький. Киру тот практически не трогал. Петр теперь понимал, что катализатором всегда был он. Во всем. Он разрушает семью самим своим существованием. А потому ему просто нужно убраться отсюда. Как можно быстрее. «Если б только не младший брат…», - мелькнула у него печальная мысль. – «Я не могу оставить Киру с ними», – решил Петр. – «Как бы то ни было, отец или как его там, слишком привык поднимать руку на домашних». Поэтому парень вдруг решил уговорить и сводить Киру на пробный урок какой-нибудь борьбы, чтобы брат научился защищаться от таких, как отец. Сам Петр тоже ходил в секцию, но ему больше по душе был бокс, но без фанатизма. Он пару раз заехал полгода назад его как теперь оказывается, не папаше по лицу, когда тот попытался его наказать,. и тот быстро отстал от него, и больше не трогал. Киру вроде тоже. Но мать Петр тоже пытался защитить, но теперь…. Как можно защитить того, кому этого не надо?Вдруг парню среди всего этого бедлама в голове от того, что ему рассказала мать, появилась одна мысль, греющая душу. «Я не сын этого урода. Я не монстр. Я могу им стать, если только пойду на поводу у своих инстинктов, но это будет только мое решение» И конечно, имея такой опыт, он не испытывал ни малейшего такого желания, но от этого на душе стало легче.Раздавшийся звонок мобильного вывел Петра из воспоминаний. Он встряхнул головой, сам удивившись, как какая-то маленькая деталь или ассоциация столь далеко его увела в прошлое. Он поговорил, положил трубку и тут понял, что важная бумажка, которая лежала у него на столе пропала. Он имел привычку делать срочные записи на первом попавшемся листе. Мужчина понимал, что это неправильно, неорганизованно, даже завел себе ежедневник, но в минуты сосредоточенности на разговоре все равно поступал именно так.-Черт! Твою мать! – ругнулся он, вдруг подумав, что наверняка это недоразумение в юбке, вернее его новая секретарша, прихватила этот листок и уволокла с собой. А значит нужно пойти и найти ее, сам не зная где, потому что рабочего места у нее пока не было.«А куда она пошла то? Где ее искать?» – вдруг подумал он.Петр раздраженно встал, поняв, что ни он, ни она не знают телефоны друг друга, хотя по ее должности предполагалось, что он вообще может ей звонить в любое время суток. Поэтому он резко подошел к двери, затем распахнул дверь кабинета, готовый искать эту Надежду, будь она неладна, где угодно, как практически уткнулся в женскую попку в темно-синей юбке. Вернее, его новая секретарша усердно ползала, или точнее, стояла на полу раком, попой к нему и раскладывала его бумажки в разные стопки.-Твою мать! – только и выдохнул он. И если секретарша не вызывала у него никак положительных эмоций, то поза и попка определенно да. Это была одна из его любимых поз в сексе, в ней было удобно и наказывать и трахать, а тут... Петр неожиданно вспомнил о последней горячей рыженькой, с которой был буквально на днях, и в паху стало тесновато. При этом всем он не мог не отметить, что задница у создания, оказывается, была что надо.«Хоть с этим повезло», – подумал он с усмешкой, а сам в недоумении от того, что это существо женского пола рождало в нем столько ассоциаций в это утро, резко сказал.-Черт возьми, что тут происходит?