Иногда ватага делилась на два противоборствующих лагеря - пацанов и девчонок, чтобы немного поругаться на тему гендерного превосходства одних над другими, но порознь было скучно, поэтому компания быстро воссоединялась. Вечерами Ульянка ходила с теть Валей забирать коров из стада, чтобы гордо продемонстрировать, что и она, городская, тоже может делать "деревенские" дела. Одна бы, конечно, не справилась, за несколько дней, пока они гостили, запомнить своих коров не получалось.
- Улька, дитя асфальта, - ругалась теть Валя, - где твоя хворостина? Ласточка опять убегает!
И Ульянка мчалась за непослушной коровой, чтобы отогнать ее домой. Чем потом хвасталась городским друзьям, у которых родственников в деревне не было. Ребятня, открыв рты, слушала рассказы, как она кормила цыплят или поила молоком телят, а то и вовсе каталась с дедом на комбайне во время сенокоса.
- Называется он фуражир, - задрав нос, вещала девочка пацанам, у которых горели глаза и было немного обидно, что у нее, вон, сколько приключений. - Собирает скошенное сено из волков - это такие узкие дорожки по всему полю, - поясняла для "городских", - и сыпет в большой-большой прицеп, чтобы потом высыпать большой кучей. Это получается копна. А потом ее аккуратно сложат и получится скирда, вот. Так на зиму сено заготавливают, а если в яму закопать вместе с зерном, будет силос. Вот.
- Клево, - благоговейно выдыхала компашка. - А еще? Чё, правда, домой в девять не загоняют?
- Правда. Можно хоть до полуночи гулять, - и это был, можно сказать, нокаут.
В год своего тринадцатилетия Ульянка прибавила в росте за лето сразу пятнадцать сантиметров. Мама всполошилась, начала таскать по врачам - у дочки начались обмороки и ухудшилась осанка, мышцы не поспевали за ростом костей. Вот так Фенечкина из "своего пацана" превратилась в "модель", как называли ее родители, с оттенком легкого пренебрежения в голосе к этой профессии. Рост мешал, движения были неловкими, да и сама она больше напоминала гадкого утенка. И казалось ей, что лебедем не стать никогда - намека на грудь все еще не было, зато в рост пошла нога, размер обещал быть под стать. И все бы это можно было пережить, только вот на линейке первого сентября оказалось, что она в росте догнала мальчиков. А еще случилось ЭТО! В их довольно дружный класс пришла новенькая - Вероника. Миленькая куколка с детства отличалась стервозным характером и не терпела конкуренток. Девочка была хорошенькой - невысокая, ладная, огромные чистые голубые глаза, пшеничная коса до талии толщиной в запястье взрослой женщины, пухлые губки, которые она умела надувала, чтобы каприз точно был выполнен. Уже тогда у нее было чутье на тех девчонок, что могли отвлечь от нее внимание мальчиков.
Она быстро поняла, что высокая, худая и нескладная Ульянка, у которой и волосы были каким-то мышиными, и рот большим, пользуется авторитетом среди мальчишек. И не стало Ульянке жизни. Седьмой класс они худо-бедно уживались, в восьмом противостояние набрало обороты - Вероника совершенствовала искусство женских интриг, и к девятому вся параллель считала Фенечкину страшилищем. Рост уже за сто семьдесят, размер ноги тридцать девять. К десятому классу Веронику боготворила половина девочек, тогда как вторая - ненавидела. Та уже довольно умело красилась, одевалась со вкусом, разбиралась в моде и читала журналы для девочек, взахлеб рассказывая про своих кумиров. А еще тогда-то за Ульянкой, уже довольно стеснительной и замкнутой, закрепилось прозвище Фигулька из-за полного отсутствия груди. Ну не считать же грудью размер, не дотягивающий даже до единички? А вот фигура Вероники оформилась в классические песочные часы, и за уже королевой школы толпами бегали поклонники.
