– Одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня…
Инсценируя описываемые сцены, я сдернула с супруга простынку – авось, на утреннем холодке побыстрее пробудится. Сама встала с постели и побрела в ванную.
– Мама! Кайка! – строго сказал мне в спину малыш.
– Будет, будет тебе кашка, подожди пару минут, – попросила я, скрываясь в банно-прачечном помещении.
К моменту моего выхода из него сцена в комнате изменилась: малыш в позе маленького Будды восседал на большой кровати, блестя глазенками и разинув рот. Посреди комнаты возвышался двухметровый Колян, пугающе размахивающий руками и вещающий с отменным грузинским акцентом:
Ухады-ка ты дамой, – гаварыт!
Да лыцо свае умой, – гаварыт!
А нэ то как налэчу, – гаварыт!
Р-растапчу и праглачу, – гаварыт!
Я поняла, что крокодил из сказки Корнея Ивановича Чуковского почему-то причислен к числу лиц кавказской национальности, и в тон сказала:
– Вах! Шашлык-машлык будешь?
– Кайка!! – восторженным хором воскликнули мои Коляны, и большой, и маленький, бросаясь в кухню.
Напитав троглодитов, я быстренько упаковала Масяньку в прогулочный костюм, собрала вещмешок с набором сменных одежек, печеньем и соком и вручила дитя приходящей няне.
– Пока-пока! – помахав маме и папе ручками, малыш с достоинством удалился на прогулку.
– Пока-пока! – повторил Колян, принимая из моих рук свою сумку, пакет с обедом, часы, ключи, бумажник, сотовый телефон и зарядник к нему. – Надеюсь, ты ничего не забыла!
С этими словами супруг испарился.
– Уф! – Я вытерла пот со лба, в диком темпе перемыла оставшуюся от завтрака посуду, простирнула пару свежеописанных Маськиных трусишек, промчалась по дому со шваброй наперевес, вымыла руки, наскоро причесалась, оделась и поскакала на работу.
К месту свершения своих трудовых подвигов я, по обыкновению, опоздала минут на тридцать. Вредная старушка-вахтерша по прозвищу Бабулина при моем появлении возгласила:
– Явилась – не запылилась! Вот ты, Елена, опять опаздываешь, а я из-за тебя сиди тут, карауль! Нету у меня столько времени, чтобы каждого по отдельности записывать!
Она демонстративно поставила в журнале жирную галочку против моей фамилии, гулко захлопнула свою амбарную книгу, сунула ее в ящик стола, вытянула оттуда взамен рулон туалетной бумаги и торжественно проследовала в места общего пользования.
Обращать внимание на злобствующую Бабулину не стоило, но за ее спиной в дверях кабинета стоял с самым страдальческим выражением лица наш главный редактор Дмитрий Палыч. Поймав мой взгляд, он укоризненно постучал пальцем по циферблату наручных часов. Понимая, что надо как-то оправдать свое опоздание, я порылась в сумке, вытащила кстати подвернувшуюся компьютерную дискету и сказала первое, что пришло в голову:
– Написала дома текст к сюжету, хотела распечатать – и не смогла, принтер испортился, такая досада!
– Принтер сломался? А что с ним случилось? – против ожидания, главный не принял мою версию, как обычно, одним благосклонным кивком, захотел проявить сочувствие.
Черт, а что в самом деле могло случиться с принтером?!
– Да ничего страшного! Батарейки сели! – ляпнула я и тут же втянула голову в плечи: боже, какие могут быть батарейки в принтере?!
– Надо новые купить, – посоветовал не сведущий в компьютерной технике Дмитрий Палыч, исчезая в своем кабинете.
Уф! Отбилась!
Победно улыбаясь, я проследовала в нашу редакторскую. Очевидно, мои более дисциплинированные коллеги уже заняли свои посты на линии трудового фронта, потому что в помещении никого не было. Ну-ка, поспешу и я включиться в работу!
