Я недоверчиво кошусь на все это праздничное великолепие и только сейчас начинаю понимать, что здесь происходит. От моих глаз не прячется новое платье в горошек, спрятанное под тефлоновым фартуком, мамины волосы распущены и завиты от лица, на шее презентабельно блестит украшение из больших малахитовых бусин... Я настороженно интересуюсь:
– У нас будут гости? Кто они? Я знаю их?
– Вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лучше иди умойся и помоги мне. Бегом, Кимберли.
Да пожалуйста. Я поднимаю свою запачканную сумку с пола, размашисто закидываю на плечи и иду к себе, громко переступая через лестницу. Закрываю за собой дверь комнаты, тут же рюкзак падает с моего плеча на пол и я прижимаюсь к ней спиной, на несколько минут закрыв глаза. Я мечтаю о том, чтобы вернуться в эту безумную лесную прогулку. Вот я уже снова там. В моих ушах проносится вереск малышки, ее восторженный смех и голос Кейна, игриво шепчущий на ухо «догоняй». Вот уже наоборот, я убегаю от него, поскальзываюсь и с визгом лечу вниз, потянув за собой Кейна прямо в лужу...
Кейн, Кейн, Кейн. Он повсюду, он заполнил все мои артерии, питающие сердце, мой мозг и даже дыхание. Впереди меня ждет ужин с загадочными важными гостями, где, наверное, надо держать лицо, а я не могу перестать думать о том самом чистом поцелуе, который мог со мной случиться посреди грязной лужи. Но тем не менее, телесный дискомфорт и прилипшая к одежде грязь не оставляют мне выбора. Я достаточно тщательно принимаю душ, переодеваюсь в синие джинсы и рубашку и спускаюсь вниз.
Я уже догадываюсь, что это кто-то из партнеров отца, который, возможно, даже посетил нас всей семьей. Но кто бы там ни был, я слишком поглощена им одним, чтобы заботиться о людях, которых увижу в первый и наверняка последний раз, но чем ближе я подхожу по лестнице, тем сильнее ко мне закрадываются невнятные сомнения, потому что я начинаю слышать довольно знакомые голоса...
Повернув в холл, я вижу, как гостя, занявшая все сиденье, слегка отклоняется на стуле, зависает на несколько мгновений, а потом поворачивается в мою сторону. И тут меня накрывает ударной волной.
- Добрый день, миссис Дэвис, - и даже голос не дрогнул.
Я подхожу к столу и высовываю стул, старательно не поднимая взгляда напротив, словно как только я это сделаю, произойдет что-то ужасное.
- А со Стэном ты поздороваться не хочешь? - словно молнией рассекает воздух упрек мамы. Черт, черт, черт!
Моя рука застывает на спинке стула и я буквально слышу, как громким громом раскалывается надо мной пространство. Сделав быстрый вдох, я поднимаю лицо и, стирая бурные волны беспокойства, вежливо растягиваю уголки губ.
– Привет, Стэн.
Он кивает мне в ответ и чешет немного колючий подбородок, потом смотрит в свою ладонь, странно улыбаясь чему-то своему.
Не сказать, что я не узнаю его, но такое поведение вряд ли походит на желание добить меня рассекречиванием моей тайны. Наши взгляды встречаются, и я знаю, что он видит в моих глазах.
Пожалуйста, молчи. Я согласна пойти с тобой на этот чертовой выпускной, но пожалуйста, пожалуйста, только не болтай лишнего.
Он молчит. Пока родители начинают новый разговор, обсуждая, как дорого нынче обходится выпускной, я не могу избавиться от пронзительного взгляда Стэна, который смотрит на меня весь ужин, и мне почему-то начинает казаться, что он видит гораздо больше, чем я хочу показать. На какой-то безумный миг я думаю, что он знает совсем обо всем и уже сожалею, что так грубо обошлась с ним на школьном дворе. Нет, в том, что отшила его, я не жалею... А вот о Кейне говорить было лишним. Как многое об этом он мог рассказать своей матери?
