На завтраке собрались не все, но многие. Ничего, остальным непременно все передадут. Народ загалдел. Послышались одобрительные выкрики и свисты. Но все они ждали от меня не совсем того, что я собирался сказать. Наклонив вперед голову, я обвел зал взглядом дракона. Мои радужки сейчас окончательно пожелтели, и зрачки стали вертикальными. Я знал, какое впечатление это производит.
– Так вот, если узнаю, что кто-то кого-то из новеньких обидел, или посмел распустить руки, никого не пощажу. Это ясно? – заговорил я вкрадчиво.
Знал, что такой тон пугает пуще крика.
– Эй, Итан, что же теперь с ними и разговаривать нельзя? – протянул кто-то разочарованно.
– Ну почему же? Разговаривайте, сколько влезет. Общайтесь, дружите, но относитесь с уважением. Никаких «потискать» и прочей ерунды. Если у кого-то возникнут романтические чувства, взаимные, естественно, я не стану препятствовать. Просто помните, это не кабацкие девки, это – благородные эшшери. Ведите себя соответственно, парни!
На фоне моего поступка эти слова казались несправедливыми, но я должен был срочно исправить ситуацию, которую сам же и создал. Задушить на корню впечатление, что всем можно делать точно так же. Нельзя! Можно – только мне!
Раздались хлопки. Рядом со мной стоял Эйзерот.
– Браво! Лучше и не скажешь, Итан! Все слышали? – Он обвел зал взглядом и удовлетворенно кивнул.
Спрыгнув со стола, я направился к своим друзьям, а Эйз последовал за мной. В столовой воцарилась тишина, точно на кладбище, только Толстый Бен громко чавкал. Так и не научился есть бесшумно за все эти годы, придурок!
В моей душе что-то произошло, я не мог понять, почему так поступил. Сначала запустил Средоточие, затем смутил девушку, а теперь толкнул эту речь. Три неподдающихся объяснению поступка за день. Не перебор ли? Наверное, всему виной было воровство Средоточия. Раз переступив закон, ты становишься все более неуправляемым и творишь какую-то дичь.
Вот к примеру: «Остальным нельзя, можно только мне?»
Откуда эта мысль в моей голове?
– Что ты сказал дочке декана Блэкрока, что она убежала, будто за ней гонятся тысяча разъяренных ос? – поинтересовался Каю, когда мы с Эйзом заняли свои места.
Я не ответил, молча сцапав меню. Открыл на третьей странице и, не глядя, ткнул пальцем. За годы наизусть выучил, где и что написано.
– А ты, хитрая задница, Итан! – восхитился Джед. – Кажется, я понял, что ты замыслил.
– Только имей в виду, обидишь ее, и она пожалуется папочке, – предупредил меня Каю.
– И что ему сделает декан Блэкрок? – Скривился Джед, но тут же сообразил. – Точно! Баллы!
– Откуда ты знаешь, кто она такая? – поинтересовался я у Каю.
– Да так. Успел немного поспрашивать, пока ты был занят. Хочешь, расскажу обо всех понемногу? – Каю принялся делиться с нами тем, что ему удалось узнать об адептках.
– Как думаешь, кто из них та самая? – спросил Джед.
– Никто. Я демонстративно подтянул рукава рубашки.
– И? – нахмурился огневик.
Малахитовый первым расшифровал мой намек.
– Как же так? Но ведь… Но тогда… – Он быстро осмотрелся и замолк, не желая обсуждать это при возможных свидетелях.
Духи принесли наш заказ, и я принялся за еду. Ел никуда не торопясь. Потом подумал и заказал еще. Оказывается, успел здорово проголодаться. Мы пришли поздно, и столовая стремительно пустела. Вскоре, кроме нашей компании, здесь никого не осталось.
– Сочувствую, а я ведь за тебя искренне порадовался, – выдал неожиданно Эйз.
