– Садовник тут есть, – сказала Бекка, когда Дункан поделился своими мыслями. – Он призрак, затрявший где-то «между». Дин, например, или горничные физически живые и не светятся. Их здесь держит клятва верности. Они не стареют и не умрут никогда, пока Мэри здесь. А садовник – старый еж, умерший из-за…
– Ну-ка, ну-ка, юная леди! – проворчал чей-то скрипучий голос. Из-за кустов роз показался согнутый в три погибели еж, весь белый и светящийся, как фонарик. Его непричесанные иголки беспорядочно падали на плечи и спину, как колючий плед. И катил он перед собой, ни много ни мало – настоящую, не призрачную тачку. – Нечего сплетничать обо мне! Я, может, и мертв, но еще в состоянии дать тебе хорошего пинка!
Бекка хихикнула, но постаралась придать мордочке невинное выражение.
– Прошу прощения, мистер Гарден. Я не желала вас обижать! Я лишь показываю новичку местные… достопримечательности!
– Что-о-о?! – взревел еж, поднимая над головой громадные грабли (к слову, не призрачные).
– Ну, вы же привидение, которое все еще полет грядки и поливает клумбы! Вы хоть представляете, какая это диковинка?
– Ах, дико-о-овинка?! – совсем рассвирепел Гарден. – Ну, я те окажу дико…
И тут Бекка схватила пустой цветочный горшок, напялила ежу на голову и толкнула его назад: он приземлился ровнехонько в тачку. Тачка покачнулась и покатилась прямо в колючий шиповник, опрокинув бедного ежа в кусты.
Мистер Гарден вопил так, что слышал весь дом.
А Бекка поспешила смыться в другой угол сада, уводя хохочущего Дункана с собой.
Маленькая волчица любила именно эту часть сада, потому что сюда старый призрак-садовник редко заходил: здесь-то он помер.
Бекка обожала уединяться в заброшенной обвитой плющом беседке с поломанной крышей. Круглую крышу беседки, похожую по форме на половинку апельсина, поддерживали колонны, а вели к беседке ступеньки. Бекка притащила внутрь выщербленную деревянную скамейку, от которой во всех лапах занозы, и беседка стала ее местом.
– Мэри пока не доверила мне какой-то участок города, но мы можем с тобой считать, что это – наш штаб.
– Как у супергероев? – просиял Дункан. Волчонок сощурила голубые глаза.
– Так, кадет. Урок номер один: нет никаких героев. Нет и не было.
– Как это?
– А вот так. Не бывает героев, которые приходят ниоткуда и спасают тебя. А закон бумеранга и возмездие – сказки для малышей с нежным пушком и глупой головой. Никто не получает то, что заслуживает, Ду-Ду. Счастье не приходит просто так. За него надо бороться, пуская в ход и когти, и зубы.
Дункан невесело усмехнулся:
– Ты мне будешь рассказывать? Я тоже давно понял, что заслужить что-либо невозможно. Ведь что я такого натворил, чтобы потерять семью? И жить так, как я жил? Думаешь, я не спрашивал, за что мне это?
– И какой ты получал ответ? – негромко спросила Бекка, садясь на скамейку и жестом приглашая сесть его.
– Никакого.
Бекка взяла его за лапу и улыбнулась:
– Жизнь – это фортепиано, дорогой Ду-Ду. Белых клавиш больше. Просто на черные мы чаще нажимаем и долго задерживаем на них внимание. Хотя, если так подумать, сыграть мелодию можно и без черных. У них даже нет названий.
– Как это? – удивился куница.
– Белых клавиш пятьдесят две. А черных – всего тридцать шесть. И расположены черные не через каждую белую, а чередуясь: две, три, две, три… Белые клавиши – это… Как бы сказать… Полноценные, что ли? А черные – это диезы и бемоли.
