Ратбоун молча вышел на улицу, не удосужившись закрыть за собой дверь.
А меня прибило к берегу.
***
Его запах задержался на плече там, где Ратбоун меня касался.
Я коснулась ручки двери в полицейский участок, и меня охватила тошнота. Я часто проходила мимо этого здания по пути в школу, но никогда не попадала внутрь.
Не верится, что теперь у меня был повод.
Я прокрутила свой рассказ в голове по меньшей мере десять раз. Каждое слово должно было звучать реалистично. Будто я и в самом деле сохраняла здравый рассудок. Чем больше я осознавала, что произошло, тем меньше была в этом уверена.
Подойдя к стойке информации, я поджала трясущиеся губы и вытерла ладони об наспех нацепленную рубашку.
– Добрый день, я… хотела бы заявить о… п-пропаже. О пропаже человека. Моей матери.
Женщина опустила очки на нос и внимательно на меня взглянула. Что бы она ни увидела, ее это не удивило. Она равнодушно указала пальцами на вторую дверь в коридоре и протянула мне планшет с прикрепленным бланком.
Заявление о преступлении.
Спустя двадцать минут я сидела перед двумя полицейскими. У одного из них был настолько большой живот, что пуговицы на рубашке с трудом сходились. У второго на лице был скучающий вид, а в руках кружка чая.
Они спросили, что у меня стряслось, и теперь ждали моего рассказа. Слова не шли. Подготовка пропала зря. Я что-то промычала себе под нос про магию, порталы и волшебные мечи, как сумасшедшая в психиатрическом отделении. Так и не смогла нормально объяснить, что произошло с мамой. Щеки стали красными, как помидоры.
Я выбежала из кабинета под звуки булькающего смеха.
Четырнадцать лет – самый жестокий возраст. Я поняла это на собственной шкуре.
В день субботней ярмарки в честь Дня святых я отчаянно хотела понравиться своему однокласснику, который не обращал на меня внимания, да и мама настаивала, чтобы я влилась в местную общину. Мы только вернулись в Винбрук из родного города моей бабушки, и школьные коридоры казались чужими и унылыми. Школа напоминала скорее каторгу, чем учебное заведение.
В тот день мама заплела мои волосы в косички.
Я стояла возле машины, делающей попкорн, когда в парке появились братья. Два пловца, они были не только невероятно одаренными генами братьями, но и самыми популярными парнями в школе. Естественно, они не замечали меня и мои длинные юбки, доставшиеся по наследству от мамы.
Братья не заметили меня даже тогда, когда я пристроилась к их компании в очереди на один из аттракционов. Девушки из окружения этих парней пахли так, что от одного вдоха можно было ненароком заработать диабет, а их губы всегда блестели. И они обладали тем, чего не хватало мне. Уверенностью в себе.
В тот день я нанесла макияж из всего, что нашла в туалетном столике мамы, пока та была на работе. Я надела новую блузку и расстегнула две верхние пуговицы, чтобы подчеркнуть недавно подаренный природой бюст. И хотя я выглядела старше своих лет, мое сердце билось по-детски резво, словно стремилось вырваться из грудной клетки.
– Ой, да ладно тебе! – захихикала одна из девушек, что стояли передо мной в очереди на аттракцион.
Логан, один из двух братьев-пловцов, схватил ее за ягодицу. Девушка вспыхнула и осмотрелась по сторонам, но позволила его руке остаться. Тогда она наконец заметила меня.
– Нравится? – усмехнулась она.
Логан тоже взглянул в мою сторону и тут же отвел глаза, но я успела заметить в них блеск азарта. Я растерялась и ничего не ответила.
