– У служебного? – мадемуазель растерянно поморгала и снова схватилась за очки. – А я решила, что у главного… Так или иначе, профессор Осворт, да будьте вы благословлены богиней Судьбой! Мои курочки совсем окоченели.
Она так расчувствовалась, что чуть не повисла на плечах коренастого мага, чьи светлые короткостриженые волосы были на половину «забелены» золотистой сединой. Обилие мимических морщин подсказывало, что джентльмен неопределенного возраста (около пятидесяти или чуть больше) часто смеется.
– О, я уже благословлен! Судьба ко мне невыносимо щедра, – пробормотал он, смущенно улыбаясь. Поглядел на наши красные носы, сочувственно вздохнул, согрел в ладонях ручку самой младшей ученицы. – Так, думаю, экскурсию можно закруглять…
Я испытала сокрушающее облегчение, узнав, что нас сопровождает не жуткий тип из газет, а вот этот обаятельный месье. Видимо, в Эстер-Хазе клыкастый был по своим делам, никак с парижской делегацией не связанным.
Господин Осворт похлопал себя по карманам, бубня под нос «Да где же они?», а я вспоминала, откуда знаю его имя. Точно ведь знаю! Слышала от родителей.
Хмурясь и мысленно перебирая разговоры с матушкой, я наконец нашла искомое. Несколько фраз, брошенных Аврелией Ланге своей подруге за бокалом сладкой настойки.
«Ах, тот Ромул… Осворт? Лохматый зверь, под боком у которого пригрелась беглянка, позор рода Честер? Нет, с ним наша семья дел не имеет, не беспокойся… Мы ограничиваем детей от дурного влияния».
Я пригляделась к россыпи мимических морщин на добродушном лице. Зверь? Позор рода? Дурное влияние? Мамина характеристика никак не вязалась с приятным джентльменом!
Профессор выудил из бездонных карманов пачку открыток с изображением старинного поместья и сверток с одноразовыми жезлами.
– Все в сборе? – уточнил он, раздавая открытки и тонкие, ломкие палочки нашей стае.
– Моя подруга, мисс Омирсен… – сдавленно начала я, принимая жезл. И почему мы не можем пользоваться своими, именными?
– Я тут! – нырнула мне под руку Олив и невинно улыбнулась, что-то быстро пряча в карман плаща.
Я негромко зарычала на Олли – меня из-за нее чуть не обескровили! – но промолчала. Она ведь просила не ходить следом, и каждый имеет право на маленькие секреты.
Осворт обстоятельно объяснил, как пользоваться открыткой с привязкой телепорта. Добавил, что благодаря одноразовым жезлам наше перемещение не отследят. Зубы стучали, под ребрами застывали льдинки, так что вопросов никто не задавал.
– Итак, по моей команде… – профессор убедился, что вся группа занесла палочки над золотыми штампиками. – Идем!
Массовый вихрь, закрутившийся у столба, сдул капюшоны с нескольких торговцев и повалил одинокую палатку. Но нарушителей покоя уже и след простыл. Притихшая делегация из «Эншантели», подхватив чемоданы, вывалилась на крыльцо Санкт-Петербургской академии.
Шлепаясь друг на друга, вся толпа резво перекочевала на верхнюю ступеньку. Прямо в сугроб, застеливший парадное крыльцо пышным холодным ковром.
Не иллюзорный сугроб, не магический… Настоящий, снежный!
– Шурховы отродья… – проворчал профессор, по колени увязший вместе с нами в холодной белой массе.
– Тут зима? – удивленно пискнула самая младшая, Хлоя.
– Нет, нет, милая… Весна, как и везде. Тут… другая проблема, – вздохнул Осворт, отходя от снежной зоны на сочно-зеленую травку и отряхивая брюки. – Чудовищ полная академия, а страху у студентов нет! Ночью подморозило, но не настолько же…
