– Может хватит уже?! Ну сколько можно?! – юноша вышел, изо всех сил хлопнув дверью.
У Наташи на глазах появились слезы. Она медленно повернулась к мужу:
– Олег… Олег, неужели ты был прав?..
– Посиди, я с ним поговорю.
Олег выбежал вслед за Федей, догнал его на лестнице.
– Ты что себе позволяешь?!
– А вы не много себе позволяете?!
– Не покажешь руки – сейчас в больницу поедешь на экспертизу!
– Да пожалуйста! В больнице хоть вас не будет!
Олег дернул Федю за руку так, что тот чуть не упал, вывернул ладонью вверх. Сходя с ума от бессильной ярости, юноша понял, что сопротивляться бесполезно. Отчим всегда добивался поставленной цели и не останавливался ни перед чем. Олег проверил обе руки, потащил подростка к окну, чуть не вывихнув ему плечо.
– Смотри на меня!
Федя, сжав зубы, смотрел в пол.
– Посмотри на меня, тебе сказали!!!
Юноша поднял на Олега глаза и постарался выразить во взгляде всю ненависть, которую он к нему испытывал. Олег, убедившись, что зрачки не расширены, облегченно выдохнул.
– Убедились? Или еще в больницу съездим? Может, хотя бы тогда извинитесь?!
– Федя сам поразился собственной наглости.
Олег уничтожающе посмотрел на подростка, но от удара удержался:
– Ты еще поговори со мной в таком тоне, щенок! Мать твою жалко, а так – прибил бы!
Олег развернулся и ушел. Федя же, сгорая от гнева, поднялся в свою комнату. Забрался в кресло с ногами, попытался успокоиться. Спустя некоторое время, злость немного утихла. Внезапно юноше пришла в голову мысль: интересно, а что… Федя вскочил, открыл шкаф, достал Сосуд и… ахнул. Жидкость внутри была черной, плотной и вязкой. Как деготь. Литвинову стало противно. Будто его всего обмазали грязью. Он быстро убрал Сосуд и, помрачнев еще больше, вернулся на насиженное место.
Размышления прервал звонок телефона.
– Да…
– Привет.
– Привет, Ян.
– Чё делаешь?
– Да ничего.
– Пошли на пляж. Жара такая, погода вообще классная.
– Ну пошли. Давай только через час.
– Давай через час. Ну, я за тобой зайду.
– Ладно.
Федя спустился в столовую. Мама с Олегом уже ушли, и он, наконец, смог нормально позавтракать. Потихоньку юноша успокоился, гнев утих, но все же обида и злость на Олега камнем лежали на душе. И мама теперь туда же! Бочков, конечно, основательно подпортил его существование. Даже у мамы, которая всегда ему доверяла, осталось какое-то сомнение. Больно. И обидно. Да еще тут эта Игра…
Пришел Ян. Феде показалось, что он не видел друга сто лет. По дороге на пляж Ян внимательно посмотрел на Литвинова и сказал:
– Какой-то ты не такой сегодня. Чё случилось-то?
– Ничего не случилось. Все нормально.
– Я ж вижу.
Федя рассказал другу о том, что произошло утром в столовой. Ян нахмурился:
– Не, ну Олег же реально псих. Ты не грузись даже.
– Ян, я сейчас чувствую, что на мне будто клеймо поставили! Думаешь, это в последний раз? Он теперь все время меня подозревать будет.
– Вывести бы Бочкова на чистую воду!
– Хорошо говорить, но как?! Никаких доказательств. Если только он сам об этом не расскажет.
– Так может, сделать так, чтобы рассказал?
– Как? Как ты себе это представляешь?
Ребята еще долго обсуждали наболевшую тему, и Федя был рад возможности замаскировать свое состояние после Игры. Рассказать такое он никогда бы не решился.
