Федя вскочил с дивана, достал маленькую карту из неразобранного чемодана, нашел в ящике стола кардридер, подключил к компьютеру. Нашел фотографии, которые он сделал в гроте, перед тем как камера сломалась. Федя вгляделся в снимок, и его лоб покрылся холодным потом. На фотографии вокруг грота светилось большое пятно. И пятно определенно имело форму того же загадочного знака. Литвинов наскоро пролистал снимки, сделанные в этом странном месте. Светящееся пятно было на всех фото: где-то оно виднелось очень четко, где-то – расплывчато и неясно, но оно было.
Федя, в волнении, выбежал из комнаты, заглянул к матери:
– Мам, пойдем со мной на минутку, я тебе кое-что покажу.
Наташа нехотя поднялась из плена мягких складок уютного кресла. Вошли к Феде.
– Ну что там у тебя? – Наташе не терпелось вернуться в блаженное состояние отдыха.
– Там фотограф… – подросток прервался на полуслове. Ноутбук был закрыт.
– Что за фигня… – пробормотал Литвинов. – Подожди секунду.
Федя быстро включил ноутбук, снова открыл карту памяти. Все фотографии, сделанные в гроте, исчезли. Ни одной. Остальные снимки на месте, а эти – будто их и не было. Юноша побледнел.
– Федя, что с тобой?
– Ничего… Мам, никто же не мог сейчас ко мне в комнату зайти, пока я к тебе ходил?
– А что такое?
– Ну, с карты исчезли те снимки, которые я хотел тебе показать.
– Не говори глупости. Как они могли исчезнуть?
– Не знаю. Может, кто-то удалил?
– Кто? Сейчас никого из прислуги дома нет. Олег спит, да ему это и незачем. Может, ты сам случайно какую-нибудь не ту кнопку нажал?
– Наверное… – пробормотал Федя, ощущая, что сходит с ума. – Хочешь другие фотки посмотреть?
– Ну давай, посмотрим.
Фотографий было много, и смотрели их долго. Федя еще надеялся, что снимки, возможно, куда-нибудь переместились, однако… фотографии закончились, ожидания не оправдались. Наташа ушла, а Федя, пытаясь себя как-то успокоить, лег на диван. Успокоиться не получалось. Юноша встал, подошел к шкафу, достал Сосуд. Жидкость почти вся окрасилась в темно-синий цвет. «Это цвет страха», – слова всплыли воспоминанием. Федя усмехнулся и засунул Сосуд обратно. Ему действительно было страшно. Очень страшно.
Через неделю приехал из Испании Ян. Теперь друзья все дни напролет проводили вместе, делясь впечатлениями и рассказывая друг другу мельчайшие подробности путешествий. Долго смотрели фотки, показывали друг другу сувениры. Естественно, Федя рассказал далеко не все. Рассказать об исчезнувших фотографиях? Или, еще круче, о пластинах, о пророчестве, о странных знаках на небе? Даже историю про Лейлу Ян слушал с большой долей сомнения: он же видел, насколько робок и нерешителен Федя с Рашевской. Литвинов это понял, и историю о прекрасной американке дорассказывал уже в сильно сжатом варианте.
Постепенно жизнь вернулась в свою колею. Летние дни, беззаботные и счастливые, неудержимо стремились к осени. Время утекало быстро и незаметно.
Догорали последние дни каникул. Погода стояла на редкость тихая и солнечная. Ни малейшего ветерка, тепло, но уже не жарко, небо голубое, ясное.
Федя с Яном отправились в парк, где бродили по аллеям, болтая ни о чем. Под ногами шуршали первые опавшие листья.
– Ты чего? – Ян заметил, как что-то неуловимое изменилось в лице друга, когда они прошли мимо детских аттракционов.
Федя немного поколебался, но потом произнес:
