Не то чтобы мне так уж хотелось курить – спросонок-то. Но когда едешь автобусом, приходится использовать любую возможность, здесь, если припечет, в тамбур не выскочишь, а когда будет следующая остановка, решать водителю, чья воля непостижима, а действия почти непредсказуемы. Единственное преимущество перед самолетом – здесь всегда есть надежда, а там заранее ясно, что ничего не светит, поэтому даже какие-то несчастные три часа без сигареты превращаются в пытку.
Никто из пассажиров выходить из автобуса не стал. Это было довольно странно, потому что обычно даже некурящие на всех остановках выскакивают на улицу – ноги размять, свежего воздуха глотнуть. А тут никто не двинулся с места. Спят, что ли, все? Во дают люди, я-то думал, только меня после бессонной ночи в такую рань сморило.
Я достал из рюкзака термос, сделал несколько глотков еще горячего Ренатиного чая, нащупал в кармане портсигар и направился к выходу.
По земле стелился туман, совсем тонким слоем, как поземка, в окно я его не углядел, и теперь от неожиданности отшатнулся, на миг утратил представление о реальности, испугался, что увязну сейчас в этой ненадежной каше, но инерция оказалась сильнее, так что я все-таки сделал шаг вперед и с облегчением перевел дух. Под ногами был твердый, надежный асфальт, усеянный окурками и тугими комками смятой оберточной фольги, ветер гонял драную рекламную листовку сети магазинов «Тяжелый свет Куртейна», все в порядке, подумаешь – туман. Чего только спросонок не померещится.
Я закурил, огляделся по сторонам. Любой пункт пограничного контроля – то еще поле чудес. Дурной, вымороченный лабиринт, искусственно созданное на пустом месте препятствие. Я терпеть не могу государственные границы, а их охранники ужасно меня раздражают – понятно, что они не сами все это затеяли, просто работа такая, но какого черта напускать на себя суровый и загадочный вид, пытаясь превратить обычную бюрократическую суету вокруг разноцветных бумажек в леденящую душу мистерию. Но теперь я вынужден был признать, что без пограничников это пространство выглядит совсем хреново. Опустевшее, заброшенное, утратившее практический смысл, оно вдруг исполнилось подлинной жути, нагнать которую никогда не удавалось людям в форме. Честно говоря, сейчас я бы им только обрадовался.
Я сердито передернул плечами, досадуя на собственную впечатлительность, и, чтобы как-то отвлечься, пошел вдоль автобуса, заглядывая в темные окна. Немногочисленные пассажиры, похоже, действительно спали беспробудным сном. «Потеряли сознание, лишенные телевизора», – язвительно подумал я. На переднем сиденье дремала бортпроводница. В тусклом синеватом свете далеких фонарей ее очаровательный курносый профиль выглядел, прямо скажем, жутковато, поэтому я поспешно отвернулся и пошел дальше. Обогнул автобус, подошел к водительской двери, чтобы спросить, когда поедем дальше. На самом деле, я просто хотел увидеть хотя бы одного бодрствующего человека – для разнообразия. Это сонное царство, чего греха таить, действовало мне на нервы.
Но водительская дверь, к моему удивлению, была закрыта, а сам водитель, насколько я мог разглядеть, тоже сладко спал, откинувшись на спинку кресла. Его напарник дрых на соседнем сиденье.
– Черт знает что, – растерянно сказал я вслух. Звучание собственного голоса, как ни странно, подействовало на меня умиротворяюще, поэтому я с удовольствием повторил: – Черт знает что! – и полез в карман за телефоном.
