Айрис внимательно смотрела на неё. Она ждала чего угодно: слёз, истерики, ухода в себя. Заторможенности или, напротив, возбуждённости. Но нет, Иви была спокойна. Однако что таилось за этим спокойствием, понять Айрис пока не могла. Иви не чувствовала себя униженной или уязвлённой, она не хотела мстить. Она… отстранилась. Похоже, ей хотелось лишь одного: выйти из этой истории, как из заражённого чёрной плесенью дома – затаив дыхание и брезгуя лишний раз прикасаться к стенам. Да, Айрис предпочла бы подпереть дверь гнилого дома снаружи поленом и щедро сбрызнуть стены бензином. Она бы даже последней спички для такого дела не пожалела – но Иви решила иначе. В любом случае, для Айрис был важен душевный покой подруги, а уж как та его достигала – дело двадцать пятое.
Словно уловив её мысли, Иви улыбнулась: легко, открыто, как раньше, и обняла подругу.
– Родная, не бойся за меня. Я всё прекрасно осознаю и говорю тебе как есть. Да, я выбита из колеи, да, я должна разобраться в себе. Мне нужно всё это переварить. Но я справлюсь, поверь.
Айрис погладила её по растрепавшимся волосам.
– Вот и славно. Тогда идём спать, а то я сейчас уроню лицо на клаву и наберу носом заклинание для вызова демона Максвелла. Справиться с ним будет не так легко, как с некоторыми многопрофильными.
Перешучиваясь, они дошли до спальни.
Уже чувствуя, как её окутывает мягкая шаль дремоты, Айрис вспомнила кое-что:
– Солнышко, ты же не будешь отвечать на её сообщение?
Иви сладко зевнула:
– Ни за что. Я заблокировала все чаты с ней, как только проснулась. Так что пусть засунет себе свои ультиматумы туда, куда может светить лишь фонарик проктолога. – И добавила совсем сонно: – Ты не представляешь, как я рада, что мне больше не нужно сутками втыкать в телефон и проверять чаты.
Айрис глянула на электронный будильник и решительно откинула одеяло. Солнце ещё не встало, а вот ей давно пора. Утро воспоминаний закончилось, начался рабочий день. Может быть, скучный, может быть, нервный, но в любом случае способный удовлетворить материально. Такое удовлетворение куда лучше, чем сказки о великой любви без начала и конца. Аудитор это не призвание, это такая профессия, где кто первый встал, того и тапки. Точнее, выгодные клиенты. А когда у тебя сокрушительный развод – в прошлом, и двое шумных детей – в настоящем, ты уже понимаешь, что быть прагматичной вовсе даже не стыдно.
ГЛАВА 2. ОТЦЫ, ДЕТИ И ДРУГИЕ СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ
– Ма-ам! А Шерил сказала плохое слово! Она сказала «сукааа», ма-ам, а она меня ущипнула-а-а!
– «Сука» – не плохое слово, тупица! Это собака женского рода! – Шерил была саркастична, как все подростки. Полли она постоянно провоцировала.
Последовавшие далее взвизг и звуки короткой сестринской потасовки дали Айрис понять, что в этой части мира всё пребывает в гармонии. Вмешиваться не нужно, это саморегулирующаяся система. Минут через двадцать милые голубки как ни в чём не бывало усядутся уплетать завтрак, и глядя на них, ни за что не подумаешь, что дело едва не дошло до родственного мордобоя. А вот в брутальную воспитательную политику деда вмешаться всё же придётся: этой экспрессией свой лексикон юные леди пополнили явно от него. Но с этим она разберётся чуть позже.
Семейная история Айрис, включая родительскую, наверняка не являлась примером для подражания, о чём красноречиво свидетельствовали вечно поджатые губы тёток со стороны матери. После развода Айрис ни одна семейная встреча не обходилась без сетований по поводу неустроенной личной жизни непутёвой племянницы. «Впрочем, чего ожидать, вспомните, что в своё время выкинула её мать!» – Айрис могла поспорить, что эта фраза звучала всякий раз, стоило ей выйти из комнаты.
