Внутренности обдало жаром, но скоро приятное тепло разлилось по телу и затуманило голову. Не раздумывая, Билли выпил ещё и почувствовал, что пьян.
– Вот и хорошо. Лучше быть пьяным, чем больным.
Уронив голову на плечо, тяжко, со свистом, захрапел.
Неожиданно проснулся от приступа тошноты и его вырвало. Пустой желудок сводило болью, он заставил себя съесть кусок хлеба с маслом и выпил полчашки кофе со сливками. В десятом часу проснулась Клер. Она не сразу поняла, что муж пропустил работу, и только когда сошла вниз приготовить сыну шоколадные подушечки с молоком, а себе сварить кофе, обнаружила супруга закутанным в плед. Тяжёлое дыхание со свистом вырывалось из груди; он стонал. Клер положила руку на его лоб и тут же отдернула: будто обожгла ладонь:
– Боже! – простонала женщина и опрометью бросилась к телефону.
Через восемь минут под окном завыла сирена «скорой помощи». Молодой врач в марлевой повязке бегло осмотрел больного и, нахмурив лоб, сказал:
– Нужно срочно госпитализировать. Оставайтесь с ребёнком дома, при первом недомогании вызывайте «скорую».
– Доктор, можно сопроводить мужа?
– Я неясно выразился? Нет и нет. Звоните в справочную службу. Сделаем срочные анализы. Ответ через полчаса.
Дюжие санитары положили Билли на носилки. Клер смотрела в окно, как отъезжает машина, и молилась. Полчаса тянулись подобно резине.
Стив сидел за столом и, болтая ногами, забавлялся, гоняя пальцем в молочном озере, окаймленном зелеными лепестками фарфорового края тарелки, разбухшие сласти. В другое время мать одернула бы малыша, теперь же она не обращала внимания. Наконец, ему надоело это занятие. Стив резко отодвинул тарелку, выплеснув часть содержимого на серебристо-белую скатерть, и подбежав к матери, потянул за руку:
– Мам, я не хочу есть.
– Ладно, хорошо, – рассеянно ответила Клер, лишь на мгновение переведя взгляд на мальчика.
Наконец, полчаса истекли, и она позвонила в больницу. Душным голосом дежурная сестра сообщила, что можно навестить мужа в любое время.
Клер позвонила подруге, живущей близко, попросив приютить на время Стива. Джун не раз выручала её и сейчас тоже согласилась помочь.
В больнице Клер проводили в палату, где серое лицо Билли резко контрастировало с бледно-розовыми стенами и стерильной чистотой постели. Муж изобразил подобие улыбки:
– Клер, – шепот словно трепет крылышек мотылька о раскалённый абажур лампы.
– Дорогой, тебе уже лучше? – она присела на край кровати и взяла мужа за руку.
– Мне хорошо. Ты только не бойся.
– Чего?
– Виктора. Его сожгли, бросив в жерло вулкана. Он не живой. Он не мертвый.
Она оглянулась, ища звонок: Билли явно бредил. Не успела Клер протянуть руку, в комнату заглянула медсестра:
– С вами желает говорить доктор. Ступайте за мной.
Доктор ожидал в кабинете, стоя у окна и прислонясь лбом к стеклу. Едва она вошла, он опустил жалюзи, сел в кресло, повернутое боком к столу, и жестом указал на стул против себя.
– Что с мужем? – коротко спросила Клер.
– Э-э, боюсь, я не могу поставить уверенного диагноза. Ваш муж хорошо питался?
– Да он ел все, что хотел. Все, что специалист космического центра может себе позволить при столь высоких доходах. Чёрную икру ложками, если б любил. Почему вы спрашиваете?
– Что-то с кровяными тельцами.
– Что?
– Пока не ясно, – доктор вынул из кармана ослепительный носовой платок и промокнул лоб, – нужно тщательное обследование, только тогда мы сможем выявить скрытые и явные болезни.
