Ключ разумения - страница 18

– Учум же видел, – сказал всё помнивший, но редко говоривший Молчун, и показал на старика. – Что же ты молчишь, Учум?

– Видел ли я Гуда, не видел ли, что хвастать. – Учум сидел в кресле, в руке у него был обломок стрелы, вытащенной из глаза Бурга. – Но стрела эта его, Робина. На ней три насечки ножом. Он так помечает свои стрелы. И мне любопытно было бы узнать, как эта стрела попала к нему, – он указал на Метьера.

– Очень просто: я был на состязаниях по стрельбе, и мой д р у г Робин Гуд – произнёс он, слегка надавив на слово «друг», – подарил мне колчан со своими стрелами. Половина была с ядом. Я не виноват, что вашему мужу досталась стрела из этой половины, – вежливо обратился он к Марго, – но я не нападал, я оборонялся.

– А что ты врал, что ты Робина Гуда победил? – рявкнул Лысый.

– Я не врал, у меня даже победная грамота есть в суме. Только вот сама сума, не знаю, где, – улыбнулся Метьер складности сказанного.

– Сума в хижине, как положено, ведь добычу ещё не делили, – сказала Марго. Привести казнь в исполнение ей мешала невозмутимость и храбрость маленького белокурого человечка, стоявшего в петле. Она любила храбрых и всё неординарное. – А ну, принеси, – нетерпеливо крикнула она Хохмачу. – Живо! И посмотри, как там Бург. А вы снимите пока с него верёвку, покалякаем. – Марго явно начинал нравиться симпатичный недоросток. Разбойники с радостью подчинились атаманше и скинули петлю, хотели развязать и руки, но она не велела. Метьер, беспечно насвистывая, уселся на табурет и положил ногу на ногу.

– Послушай, – подсел к нему на корточках Лысый, – а какой он из себя, славный парень Робин?

– Да уж не такой как ты, лысун, – заметил Лохматый. – Волос-то у него, небось, целая грива.

– Должно быть, он стройный и высокий, – завистливо пропищал рахитик Малыш.

Робин Гуд был маленьким, кривоногим, с толстыми губами и задранным носиком задирой, и если б не его справедливые друзья, никогда бы не признал поражения, но Метьеру не хотелось их разочаровывать, это могло быть и опасно.

– А разве Учум не рассказывал вам о нём? – спросил он вместо ответа. Старик сверкнул глазами, и Метьер понял, что зря задал этот вопрос. И тут, к счастью, подбежал Хохмач.

– Бург ещё дышит, а это, – он потряс сумой, – я вырвал у него из-под наковальни, – он постучал себя по голове, ожидая смеха. Он был глуповат.

Марго строго посмотрела на него, и он скоренько отдал ей потрёпанную дорожную суму.

– Вот-вот, там грамота, такая, с печатью, – сказал, оживившись, Колобриоль. – Там всё, всё написано.

Пергамент с печатью и буковками заходил по рукам. Загвоздка заключалась в том, что никто из разбойников читать не умел. Пергамент взял в руки Учум и уставился в него. Он очень боялся, что Метьер разоблачит его перед всеми во лжи: ведь он никогда не видел Робина Гуда, а про стрелы ему рассказывали.

– Да что тут читать, ерунду всякую, – вскричал он, – закорюки непотребные. – Вешать его, этот наглец нашего главаря убил, и твоего любимого мужа! – напомнил он Марго, и, выхватив нож, хотел порезать грамоту в клочья, как тонкая но цепкая рука высунулась из-за дерева, облокотившись на которое сидел в своём кресле Учум, и вырвала у него пергамент. Это была рука принца Алекса, и он вышел на поляну.

– Принц! – всплеснул руками Лысый, – принц Гистрион, а тебя что, не сторожат?

Никто не хотел оставаться в хижине, когда тут так интересно, и Алекс развязал верёвку и даже нашёл в уголке отобранный у него Бургом «глазной камень», без которого несколько страдал.