Алекс несколько раз повторил про себя имя, пока не убедился, что запомнил его. Он намеревался долго и обстоятельно побеседовать с заместителем Джоанны по «Лунному свету». Марико, несомненно, знала о прошлом Джоанны больше, чем та пожелала открыть ему. Но он для этой Инамури чужой, и неизвестно, пожелает ли она удовлетворить его любопытство более, чем Джоанна. С другой стороны, если он будет достаточно обаятелен и любезен и сумеет затронуть тему как бы вскользь и невзначай (Алекс называл это «ненавязчивым допросом»), Марико могла бы предоставить ему новую ценную информацию о прошлом Джоанны Ранд.
Джоанна коснулась его руки, возвращаясь из раздумий:
– Что вы скажете?
– О чем? – спросил он.
– Быть мне гидом или нет?
С шутливой галантностью, но в какой-то мере и серьезно, Алекс произнес:
– Дорогая леди, я пойду за вами куда угодно.
Она усмехнулась:
– Даже в объятия смерти?
– Дорогая леди, не только в объятия смерти, но и дальше, если вы пожелаете.
Ее звучный смех наполнил маленькую комнату.
– Боюсь, ничего такого, от чего бы дрожь по коже, в Киото нет. Но вы так отлично спародировали Дугласа Фэрбанкса…
На что с любезным поклоном Алекс ответил:
– Благодарю, Джоанна-сан.
Она вернула ему поклон.
Алекс предполагал во время обеда составить свое мнение о Джоанне, но обед закончился, а он так и не пришел ни к какому заключению.
Ее необычные синие глаза, казалось, стали еще синее. Он заглянул в них, ища ответа.
Джоанна Ранд или Лиза Шелгрин?
Он не мог решить, которая из них.
По просьбе Джоанны хозяйка «Мицутани» вызвала такси. Менее чем через пять минут черный с красными буквами автомобиль компании «Сохо» стоял у входа. Джоанне понравился шофер: никто лучше его не подошел бы для небольшой прогулки по городу. Это был сморщенный седоволосый старичок, приятная улыбка которого обнаруживала недостаток одного зуба. Почувствовав близкие отношения между ней и Алексом, он только однажды прервал их разговор: чтобы убедиться, не пропустили ли они какой-то особенный фрагмент пейзажа, использовав зеркальце заднего вида, чтобы бросить на них одобрительный задорный взгляд.
Они путешествовали по древнему городу более часа, предоставив выбор маршрута водителю такси. По ходу Джоанна в занятной форме рассказывала Алексу о самых интересных домах, храмах, отелях, японской истории и архитектуре. По крайней мере, она думала, что он развлекается. Алекс улыбался, много смеялся, задавал вопросы о том, что видел. На Джоанну он смотрел ни-сколько не меньше, чем на город, и снова она почувствовала невероятную силу его личности, как бы исходящую из глаз.
Они остановились у светофора около Национального музея, когда Джоанна удивилась возникшему направлению разговора.
– Ваш акцент интригует меня, – произнес Алекс.
Она моргнула.
– Какой акцент?
– Ведь он у вас не нью-йоркский, правда?
– Я вообще не подозревала, что говорю с акцентом.
– Нет, он явно не нью-йоркский. Бостонский?
– Я никогда не была в Бостоне.
– Пожалуй, он и не бостонский. Его трудно уловить. Может быть, какой-то след оставил британский английский. Да, скорее всего.
– Надеюсь, нет, – сказала Джоанна. – Мне не нравятся американцы, выдумывающие какой-то британский акцент после всего лишь нескольких лет жизни в Британии. Он режет мне слух.
– Он не британский, – сказал Алекс. Думая над этой загадкой, он внимательно изучал Джоанну взглядом и, когда машина тронулась, произнес: – Я знаю, какой он! Чикагский!
