И мне очень захотелось поделиться тем вдохновением, которое открыла мне эта книга с третьего раза (первые два, когда я садилась читать ее, не могла уйти дальше главы о Понтии Пилате). Для меня самый гениальный момент в этой книге – когда Маргарита летит над ночной Москвой: «Свободна! Невидима и свободна!» – вот этот дух неповторим, это ощущение, столь яркое, столь мощное, столь глубоко женственное – так созвучно и желанно моей собственной душе, и так близко к тому, что я чувствовала в те московские дни – оно будоражило кровь, и оно кружило голову, и от него хотелось дышать полной грудью и жить не меньше, чем только так.
Мы запланировали в тот день несколько приятных дел: магазин «Республика», корейские здоровенные пельмени из рисовой муки – «пянсе» и еще что-то, уже не помню. Помню, что эти дела не принесли нам тогда ожидаемого удовольствия, но в тот момент, когда мы собрались уже было домой и подходили к метро «Маяковская», из-за угла появился указатель: «Музей-дом Булгакова 302-Бис».
Несмотря на то, что наши ноги уже ныли от усталости, мы решили свернуть во двор и оглядеть этот дом. Рассматривая фотографии, статуи и прочую атрибутику музея, мы дошли до двери в подъезд, за которой открывалось 4 пролета лестничной клетки, от пола до потолка испещренных надписями из книги, желаниями и прочим современным искусством.
На каждом следующем этаже мы говорили друг другу: «окей, еще один пролет – и домой». И так мы поднялись до той самой квартиры номер 50, в которой разворачивается действие романа, и в которой проживали, снимая комнату в коммуналке, Михаил Афанасьевич со своей супругой.
Мы осторожно потянули за дверь – она оказалась не заперта. Часы посещения подходили к концу, но нас впустили. Мы ходили по квартире и исследовали комнату за комнатой, пока, наконец не оказались у письменного стола, где под стеклом лежала страница из журнала с первой публикацией романа.
И здесь, под стеклом, лежала та самая глава, в которой Маргарита совершает свой ночной полет. Только она начиналась в печатной журнальной версии словами: «Невидима! Невидима!» – тут же перечеркнута ручкой, и от руки исправлена Михаилом Афанасьевичем: «Свободна! Невидима и свободна!».
Когда я увидела эту строку, написанную рукой автора, у меня по спине побежали мурашки. Было ощущение, что Булгаков передает привет откуда из безвременного пространства – так чувствовалось его присутствие и участие в этот момент.
Да, та неделя, в которую Дашка гостила у нас выдалась по-настоящему богатой на разные сильные эмоции и переживания.
Например, я получила приглашение поработать няней на яхте. Сестра нашей с Дашей общей подруги – Леры Белонович – Оля, встретив мое объявление в соц. сети о поиске работы – предложила отправиться с ее семейством в путешествие по Индийскому океану на полгода.
Мне обещали оплатить билеты и визу и даже платить некоторые деньги в поездке. Это предложение, от которого трудно отказаться, практически невозможно. Ты ведь всегда мечтала об интересной захватывающей жизни, так ведь, Катя?
Я обещала дать ответ 24 мая, сегодня – 21е.
Мой внутренний авантюрист визжит от восторга. Я не понимаю, как вообще можно отказаться от чего-то подобного – когда ты молод и не связан никакими обязательствами. Ни кредитов, ни детей, ни даже отношений. Так в чем же дело? Почему я тяну с ответом?
Потому что ни во одной из целей на Москву, не было прописано: «путешествовать полгода на яхте». Потому что ребята уплывают в августе, а сейчас только конец мая. Потому что там, на яхте, я вряд ли разучу папину любимую песню. Потому что лично для меня в этом выборе нет никакого развития.
