– Я не хочу еще раз видеть вас раздетым.
Ладин удивленно приподнял бровь, ту, что со шрамом.
– Я вас смущаю?
Ила вымучила улыбку.
– Скорее, я сама себя смущаю. До вас я никого из моих пациентов как мужчин не рассматривала…
– Так в чем дело? – Ладин подмигнул. – Я готов оказать посильную помощь, облегчить вашу участь, чего не сделаешь ради спасительницы.
Ила сурово посмотрела на него. Как странно было видеть мужские руки без знака клана!
– Становитесь в очередь, будете тысячным желающим отблагодарить меня подобным образом, – сестра конунга поспешно отогнала мысли о применении этих нетатуированных рук. – И прекратите паясничать, за все возможные рамки выходите.
Она уложила Ладина на диван и аккуратно смазала его раны. Затем заставила надеть рубашку и, стянув с него штаны, обработала бедро. Тело виленвийца вытеснило из головы все остальное, и тоска понемногу отступила. Оставаться в лаборатории, однако, по-прежнему не хотелось. Она посмотрела на подопечного. Интересно, а ему есть чем заняться?
– Ладин, – она произнесла его имя с едва заметным акцентом, «эль» звучало чуть мягче, чем требовалось. – Если вы пообещаете не отпускать солдафонских шуток, я могу устроить экскурсию по городу.
Виленвиец оживился.
– Отлично! Клянусь, я буду как невинный ребенок.
Сестра конунга улыбнулась и кивнула.
Она повела его на набережную. Идти было далеко, но Ладину не терпелось испытать свое тело. Раны уже не беспокоили, и он предпочел скорее забыть о них. Они гуляли вдоль реки, хозяйка рассказывала о домах, стоящих у берега. В порту неподалеку сгрудились грузовые корабли, лодки, торговцы и рыбаки. Ила и ее подопечный посидели немного напротив навигационной школы, греясь на солнце и наблюдая за студентами. Заглянули на городской рынок, купили сушеной земляники и, будто в детстве, ели ее прямо из бумажного свертка. Ягоды были терпкие, с кислинкой, но пахли восхитительно. Иллария оказалась вовсе не такой букой, как думал Ладин, а он доказал свою способность общаться не только с вояками.
К вечеру забрели поужинать в странный трактир, на вывеске которого красовались раки и пивная кружка. Хозяин радушно встретил Илу, рассыпался в любезностях и все норовил лишний раз подчеркнуть, как ей благодарен. Он усадил гостей за дальний стол в темном, но очень уютном уголке и исчез, пообещав принести все самое лучшее. В зале стоял полумрак, пахло жареной рыбой, народу вокруг было достаточно, на Илу со спутником никто не обращал внимания. Она откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза. Ладин аккуратно положил свою ладонь рядом с ее рукой. Стол был деревянный, теплый и приятный на ощупь.
– Устали? – виленвиец будто невзначай накрыл руку женщины, лежащую на столе. Ее ладонь была жесткой и горячей.
– Немного, – Ила высвободилась, царапнув ладонь спутника камнем перстня. – А вы нет? С вашими-то ранами… Прямо чудо какое-то…
Он посмотрел на нее: в полумраке зала она казалась немного надменной, чужой и холодной. Интересно, а после занятий любовью у нее такой же вид?
– На мне все заживает как на кошке, – Ладин пожал плечами, – и лекарь оказался просто божественный.
– Это вы про моего прежнего помощника? – в глазах Илы сверкнула лукавая искорка с налетом легкомыслия. – Он действительно неплох. Только уж больно самодоволен. Я в его возрасте предпочитала слушать и учиться, а он все норовил отчебучить что-нибудь. У него и отец такой же … Все суетился, то с нами был, то против нас…
