– Ольрэн с нами шутку знатную сыграл, – почесал макушку трепач. – Трактирщик как случайно обмолвился – я сперва ему не поверил, а все ж выходит, сейчас не цветовод года Стрелка, а цветовод следующего года, Копьеносца.
– То есть нас по лабиринту целый год носило?
Керт угукнул, а Кирт в утешение прибавил:
– Зато все, как загадывали в дороге, сбылось. Нас здесь и сейчас искать никто не должен. К тому же у всей округи новое развлечение. Младший радильярский принц из дома сдернул. Его ищут!
– Хм, Фиилор? – удивленно припомнила я нечто тонкокостное и одухотворенное, комплекцией сходное с покойным парнишкой-конюхом.
Ким видела высочество несколько раз, когда наследник Радильяра гостил в нашем королевстве. Кажется, его собирались со временем поженить с Симелией ради, как это официально говорится, «укрепления добрососедских отношений». А если неофициально, то «надо же куда-то в теплое местечко кровиночку пристроить». С принцессой младшее высочество близко общаться не рвался, лишь поглядывал издалека и передавал через слуг надушенные свитки с неплохими виршами про морковь-любовь и тучки-летучки. Принцесса эти «шыдевры» в отдельной шкатулочке хранила и перечитывала под настроение. Льстило ей внимание и благоговение на расстоянии. Но в разговорах с подружками язычок насчет Фиилора она поточить никогда не забывала.
– Сбежал принц, поговаривают, когда папаша вознамерился устроить его брак с младшей принцессой Валисанты – Марилией, кобылу мне в жены, сразу сбежал! – открыто заржал Кирт.
Эту особу благородных кровей, кстати, Ким тоже помнила по портретам, и даже лесть художника не могла спасти положение. Прекрасной во всех отношениях девы было по-настоящему много. Пяток Симелий в нее вполне поместилось бы вместе с парой-тройкой Фиилоров для комплекта.
– Я бы на его месте тоже в бега подалась, – сочувственно констатировала я. – Жизнь дороже политических выгод. Она ж, корова, его в первую брачную ночь задавила бы.
– Можно и сверху, – не понял проблемы ухмыляющийся Кирт, числящийся еще тем ходоком по женской части.
– Она бы и там задавила, – не согласилась я, отстаивая право худосочного беглеца на жизнь. – Одно неловкое движение, и жених остывает.
– Теперь папаша блудного сына ищет, даже награду за сведения о нем и за доставку во дворец объявил в золоте. Все, кому легкие деньги глаза застят, на поиски ринулись. Но пока без толку. Парень как в воду канул. Может, тоже в лабиринт Ольрэна угодил?
– От такой невестушки куда угодно, хоть в омут с головой кинешься, – согласился Керт, посочувствовав беглому высочеству.
– Но как бы его побег нам боком не вышел. Слишком много ищущих могут случайно найти не только Фиилора, – озаботилась я правилами маскировки и провозгласила: – Значит, лирты, надо принять превентивные меры!
– Например? – склонил голову набок разговорившийся молчун, сжав в кулак и разжав в мои сторону пальцы, испрашивая совета.
– Например, побрить вас налысо!
Это я не из садистских побуждений такое предложила. Ничто так не меняет впечатление от внешности, как прическа. А уж отсутствие оной вообще человека до неузнаваемости переделывает. К тому же на Фальмире бытовал старинный обычай брить голову в знак важного обета. Поклонники старины, мужчины большей частью, им время от времени пользовались. Среди женского пола такой обычай, конечно, не прижился, а вот мужики его практиковали регулярно, убивая одним решением трех зайцев. Кроме публичной демонстрации принесения обета избавляли себя от необходимости мыть голову и расчесывать космы. Милое дело для путешественника! Да и приставать с расспросами о смысле данного богам слова было не принято. Побрил и побрил, значит, так надо!
