Кивнул в знак согласия, я спросил, могу ли вернуться к моему предмету. Получив разрешение, я вернулся в класс, как только я вошел, прозвучал звонок и все стали расходится.
– Если так будешь пропускать занятия, мне придется оставлять тебя после уроков.
– Придется стараться мне!– с улыбкой я ответил, Анастасии собравшей журнал и тетрадки.
Анастасия первой вышла из класса. Она знала, что я сейчас пялюсь ей на задницу, и я уверен, что ей это нравилось.
Еще два года назад я считал женщин для меня полностью недоступными и даже не понял, как все изменилось…
Во время обеда мастер поймал меня за тем, что я еду складирую в пакет, и, взяв меня за руку, как раз когда я выходил из столовой он спросил:
– Куда несешь еду? Птичкам?
– Пока нет аппетита, позже съем,– ответил я.
Мастер отпустил руку, и я ушел домой.
Брат, вернувшись со школы, с удовольствием перекусил.
Мы валялись, смотрели телек на диване, как брат ни с того ни с сего стал вспоминать жизнь с матерью. Было видно, что он скучает по ней, я тоже хотел бы другой жизни для нас. Затем он вспомнил тот день, когда у меня был срыв, никто не понимал, с чего на меня нашло такое состояния, но меня боялись все и даже до сих пор в посёлке поговаривают, что я опасен для общества.
Понимая брата, я видел, как ему больно слышать, что обо мне плохо говорят. Действительно, они меня считают опасным для общества, с самого детства унижая и угнетая, практически каждый из Хологора, они сами меня таким сделали, а теперь им что-то не нравиться. Иногда думал, что им где-то повезло, что я уехал оттуда.
Брат сказал, что возможно именно сейчас он бы сидел на улице, ждал бы пока мать на развлекается с каким-нибудь мужиком. Брат говорил, что всякий раз встречая этих людей на улице, боялся и избегал их, он почему-то считал, что они ему что-то сделают.
Еще брат поделился, что ему нравится одноклассница, я искренне порадовался за него. Он был настолько невинен, что слеза потекла из моего глаза от чувств, переполнявших меня. Когда брат уснул, я вышел на балкон и заметил, что буквально через стену на соседском балконе стоял мужчина короткостриженый лет 45-50, очень крепкий, он курил, и смотрел вниз во двор.
Через мгновения я тоже смотрел туда, куда и он это была та самая байкерша на мотоцикле, которую я видел ранее заплаканной, и мне показалось сильно расстроенной, она уезжала со двора нашего дома.
Сосед взглянул на меня довольно подозрительно.
– Доброй ночи, сосед!– сказал он, выбросив сигарету с балкона, и ушел вглубь своей квартиры.
Я успел ему ответить:
– Здравствуйте!– это практически единственные наши соседи, семья с сыном и собакой – немецкой овчаркой.
Всякий раз нас, встречая, их взгляды были такими, словно в нас видели шпионов государства.
На следующий день я, как обещал, зашел в ДК, чтоб отметится, узнать, чем могу быть полезен.
Как я был удивлен, что Директором Дома Культуры была хозяйка нашей с братом съемной квартиры. Она, похоже, тоже удивилась нашей встречи. Как и первая наша встреча по делам съема квартиры, так и сейчас, я видел грубую невысокую женщину лет сорока, с длинными накрученными волосами и тонкими губами, ей подходила кличка «Мымра».
Я в двух словах объяснил, кем был прислан, она встала, обошла, посмотрела на меня, словно первый раз видела.
– А твой шрам, возможно, добавит интриги!– коснулась она моего виска пальцем.
Я не особо понял, что она имеет ввиду.
