Не принято покой усопших нарушать,
Но есть и те, кому на это наплевать.
Голос Спинозы раздавался из зависшего под потолком диска воздушного разведчика, незаметного в сумраке.
– Ты прав, Бенедикт, грабители вопросами морали не заморачиваются, – рассеянно сказал Дарий, разглядывая скульптурное изображение на стене. Это был горельеф – фигуры более чем на половину своего объема выступали из плоскости. – Посканируй пол. Может, под ним что-то есть.
Командир переложил фонарь в левую руку, а правой извлек из нагрудного кармана видеокамеру величиной с зажигалку. Горельеф, пожалуй, заслуживал того, чтобы попасть в изобразительный ряд отчета о поездке. Он тянулся метрах в двух над полом и представлял собой отнюдь не набор случайных фигур – там были изображены сценки из жизни древних ксифов. Возня детишек с какими-то домашними животными… Охота на дикого зверя… А чуть дальше – празднество с прыжками через костер… Возложение даров к возвышающейся на постаменте статуе… медведебрека! И вновь какой-то праздник… Или совсем не праздник? Дарий сделал шаг назад, чтобы охватить взглядом всю композицию. Два скопления фигур друг напротив друга. Одна – в странных масках, с бутылкообразными сосудами, палками и флагами в поднятых руках. Другая – с ростовыми щитами. А над головами у тех, кто в масках, висит кольцо из пятиконечных звездочек…
– Под полом никаких пустот нет, – сообщил разведчик голосом Спинозы.
– Понятно, – все так же отстраненно произнес Дарий, продолжая вести видеосъемку.
Еще один медведебрек – теперь уже не в виде статуи, а как бы живой. Зверь наступил огромной лапой на грудь поверженной женщине с уложенными кольцом волосами… Здоровенный заплывший жиром мужик с обрюзгшим лицом что-то пьет из ведрообразной чаши…
– Карабарас! – воскликнул Тангейзер у противоположной стены. – Дар, ты только посмотри!
Силва обернулся. Постлейтенант уже добрался до дальнего угла и стоял там, светя фонарем на стену. На ней тоже было что-то изображено.
– Что, эротическая сцена? – осведомился Дарий, наискосок шагая через зал.
– Ну, если считать эту штуковину… э-э… причиндалом… Карабарас, я просто глазам своим не верю!
Заинтригованный Силва ускорил шаг, приблизился к Тангейзеру и добавил свет своего фонаря к свету фонаря постлейтенанта.
– Стрелять-попадать… – только и смог произнести он.
На стене была изображена батальная сцена. Причем не в виде горельефа, а виде картины, выбитой в камне. И под этой картиной возвышались приличные кучи экскрементов – как сухих, так и достаточно свежих. Несомненно, медведебрек использовал это место в качестве туалета. Кучи попахивали, но танкисты этого не замечали, уставясь на картину. На ней длинноволосые бородачи ксифы бились топорами и короткими мечами с бритоголовыми вислоусыми воинами, явно чужаками, орудовавшими кривыми саблями и копьями. Оба войска сражались верхом. Ксифы – на низкорослых короткохвостых животных, похожих на земных лошадей, а их противники – на рогатых, с длинной темной шерстью. Поле боя было усеяно телами убитых и раненых и обломками оружия. На заднем плане виднелись холмы, утыканные деревьями, а вверху раскинул вокруг себя черточки лучей кружок солнца.
Но отнюдь не все это ввергло танкистов в ступор. Неведомый мастер изобразил на каменной картине и кое-что еще. А именно – летящий от холмов к полю боя объект, своими очертаниями весьма похожий на супертанк серии «Мамонт».
