Книга 3 Зарождение силы - страница 32

– Это построение позволяет эффективно держать строй против орков. Орки не могут сосредоточить сильный кулак по одной секции, слишком они индивидуальные бойцы и им нужно больше простора, попадая же между секциями, они получают удары с трех сторон. При этом наши секции могут оперативно страховать друг друга. Четные и не четные секции сменяют друг друга.

После подобных объяснений я стал по-другому смотреть на поле боя. Тут всё продумано; каждый шаг, каждое действие, учитываются все возможные факторы. Оркам создают тяжелые условия для сражения, лишая его мобильности и принуждают действовать прямолинейно. Он и в этом конечно хорош, но не тогда, когда против тебя выступает организованный строй.

Раскрыть ряды. Магический удар по первой линии орков. Отойти за щитоносцев. Принять удар. Продавить копьями. Оттолкнуть орков «натиском». Повторить всё сначала. И так, шаг за шагом, воины продвигались вперед, пока не отошли достаточно далеко от стен.

– Две группы волх'ов быстро приближается со стороны первой секции. Примерно три километра, – сообщил поводырь.

И опять новые команды. Две секции свелись в одну колонну и приготовились к принятию удара волх'ов.

– Разве можно этот удар сдержать?

– Можно, хоть и трудно и всякое бывает. Вот если бы у них были рога, то почти невозможно, а так – сдержат. Накопители достаточно полные.

– Группа волх'ов быстро приближается со стороны восьмой секции. Дистанция та же. До атаки не больше пяти минут.

– Если пройдут вдоль секции и ударят по одной с двух сторон, то раздавят.

– Нужно собраться воедино.

– Не успеем. Орки наседают.

Переговоры шли быстро, а решения принимали ещё быстрее.

Началось перестроение всех секций. Орки препятствовали этому и вынуждали к активным действиям. Мне казалось, что они успели. Теперь построение напоминало прямоугольник. Удар волх'ов был очень сильным. Эти свирепые хищники массой под пятьсот килограмм, готовы были снести всё на своем пути. С двух сторон их встретили массированные магические удары, сбивая с ног и опрокидывая. Левой стороне повезло меньше. Не имея достаточной магической поддержки, удар в полной мере пришлось держать щитоносцам.

С первых же минут мне было очевидно, что седьмая секция, а именно туда пришелся основной удар, не устоит. Волх'и опрокинули щитоносцев и магический барьер в их секции распался на отдельные фрагменты. Сотники и десятники оперативно перестраивались. Секция распадалась на организованные подгруппы и пыталась слаженно организовать отступление. Удар пришелся практически со всех сторон и помочь им никто не мог. Через полчаса под натиском волх'ов от секции мало что осталось. Отступить удалось не больше четверти, благодаря выдвинутым резервам. Почти полторы сотни безвозвратных потерь.

– Вторая группа за последние пять минут не смогла продвинуться ни на шаг, – голос поводыря звучал холодно и отстраненно. Как будто он сейчас находится далеко отсюда.

– Чем можем им помочь?

– Мы сковали орков и собрали тут большую их часть. Нам не выстоять, если резервы направим туда.

– Да и нам самим придется идти под аналогичным давлением.

– Значит ждем. Если ситуация за четверть часа не изменится – полное отступление.

Я стоял на вершине стены и прекрасно всё слышал, да и многое видел. Через глаза мы получаем огромную часть информации об окружающем мире, но сейчас они мешали. Глаза всем мешают, когда нужно погрузиться во внутренний мир, войти в своеобразный транс. Для этого люди и опускают глаза – чтобы видеть только перед собой минимум информации – значит минимум отвлекающих факторов. А ноги при этом ведут их домой. Вот и я опустил глаза и они остекленели. Внешний мир угасал и его место занимал воображаемый, внутренний. Он накладывался поверх внешнего. Всегда удивлялся этому эффекту, когда глаза "видят" не то, что есть. Вот и я не видел перед собой поле сражения, оно заменилось шахматной доской. Исчезли воины, орки, волх'и, командование, шаманы... все исчезли и вместо них появились шахматные фигуры. Я не видел ничего, перед моими глазами стояла шахматная партия с отцом. Я знал её наизусть и не раз играл её снова и снова. Она была особенной. Я умудрился проиграть дважды за одну игру. Но сейчас она проносилась в моей голове как в первый раз и, как в первый раз, я чувствовал всё, что чувствовал тогда. Ведь шахматы – это не простая игра, а настоящая война. За шахматной доской происходят самые ожесточенные сражения. Стратегия, тактика, выбор вектора атаки на протяжении всей игры, от первого до последнего хода. Я тогда сдался, потому что не видел перспектив для дальнейшей игры. Бывает, особенно когда изучаешь новое начало, новый дебют. Но отец перспективы видел и предложил поменяться фигурами и продолжить играть. Это был вызов мне. Я признал свое поражение, а теперь отец за черные фигуры готов был мне доказать, что позиция была не проигрышная и это с таким материальным перевесом на доске?! Я принял вызов. Отец стал играть моими фигурами и сделал ход королем в сторону центра."Ну так он только ускорит проигрыш". И через несколько ходов я объявил ему мат... но был удивлен тем, что ему нашелся ход и король пошел дальше на меня в центре доски. Я подвинул пешку, вот теперь ему точно некуда ходить и следующим ходом будет мат. Отличная позиция, преимущество в фигурах... и что могла сделать его последняя одинокая ладья? Отец улыбался, а в душе он ликовал. Я что-то упускаю. Ну, поставит он мне шах, так я отойду королем, и шахов больше нет. Он взял ладью и медленно подвинул её на первую линию. "Шах". Ожидаемо, отошел. Ошеломляющий ход – ладья Н1 "Шах", объявил он. Жертва ладьи!? А дальше то что? Понимание приходило медленно. А дальше черным нечем ходить. Все пешки и король зажаты, а это пат. И по правилам игры ничья. Жертву принимать нельзя. Но на любой мой ход следовал шах. Вечный шах, вынуждающий меня принять жертву. Ничья в данной партии означала для меня второе поражение. Сначала за одну сторону я сдался, а потом за вторую сторону не смог реализовать преимущество. "Ладья, которая смогла сделать то, что я не смог просчитать – умереть". Тогда отец пояснил мне, что если идти вперед на противника, то это его дезориентирует. Ибо мы анатомически привыкли смотреть и действовать вперед, а не на себя.