Книга Арха - страница 7

Ангел продолжал смотреть вдаль, обгоняя машины, а Димка удивлялся его способности быть в себе и быть здесь. Он вглядывался вдаль, смотрел, где стоит свернуть, а где притормозить, даже если трасса была свободна и, как казалось, на десяток километров просматривалась. Но главное, что в ангеле было для него родным и удивительным, так это способность молчать и понимать молчание. Вот и сейчас наступило молчание, которое ангел решил разбавить музыкой из радио. Подопечный же погрузился в свои собственные мысли. Очень часто его в последнее время мучило ощущение чего-то большого и неизвестного.

Солнце клонилось к закату, небо стало темнеть. Димка ощутил, что его сильно клонит в сон. Он перебрался на кровать, что находилась за водительским сиденьем, но кровать – слишком громкое название для автомобильного дивана в дальнобойном тягаче. Свернувшись в клубок, Димка подбил подушку и, стянув плед с верхней полки, сказал ангелу:

– Я спать, Ангел мой.

– Давай, давай, отоспись, – ответил ему ангел, продолжая вглядываться в дорогу.

– Добрых дорог тебе, – проговорил Димка перед тем, как решил провалиться в сон.

– И тебе, друг.

– В смысле? – возникшее любопытство отбило желание уснуть.

– В том смысле, что сон – тоже дорога, – ответил ангел и, зная интерес ко всему со стороны подопечного, строго продолжил: – Ладно, хватит на сегодня разговоров, спи, а то с твоим любопытством снова не выспишься, а мне тебя сонного ещё по дню вести.

Повернувшись к Димке, посмотрел на него ангельским взглядом, который рассеивал все вопросы и сомнения. И то ли от усталости, то ли от взгляда ангела подопечный не понял, когда окончательно провалился в сон. А ангел продолжил тянуть трубку, поставив звук радио на громкость, которая не потревожит, и начал негромко подпевать песне:

Мыверим,, чтоестьсвобода,

Покаживамечта.

Веримвсвоюсвободу,

Ибудеттаквсегда…^>1

Пробуждение

Холодный душ бодрил, горячий кофе согревал…

Прохладным весенним майским утром Димка сидел в халате на крыльце дома. Покуривал свой любимый «Парлик»^>2, смотря на птиц, сидящих в густых ветках тополя. В природе не было людской суеты, которая ему была так чужда. В такие моменты любые размышления давались очень легко, и он вспоминал сон, пытаясь выстроить его в логическую цепочку, зная, что в снах можно найти подсказки его ангела.

– Хм… – думал он, – в очередной раз засыпая там, я просыпаюсь здесь. А может, наоборот? Сплю здесь, а просыпаюсь там? Нет… вряд ли. Ведь там всегда разные сюжеты и место действий, и не во всех снах есть мой ангел. Почему-то раньше я не задавался этим вопросом, правда, чем старше становлюсь, тем больше вопросов и тем меньше желания искать на них ответы. Вроде вновь снилась дорога. Месяца три периодически она снится, и ведь понимаю, для чего мы едем, только куда едем? Просыпаясь, не помню. Наверное, по каким-то важным делам, – приходил к выводу он. – Делам, хм… делам? Что-то у меня с этим ассоциируется…

– Блин! – вырвалось у него во весь голос, и, посмотрев на наручные часы, он увидел, что время 10:10, понедельник. И его последний экзамен шёл уже десять минут.

За победу в олимпиаде по истории оценка за год выводилась автоматически – «отлично», но он так же отлично знал своего преподавателя; его беспечное опоздание может быть воспринято как наглость, а наглость у Ирины Николаевны наказывалась вопросами, притом долгими и нудными вопросами. Спустя пять минут его ноги чеканили такой быстрый шаг, что со стороны это казалось лёгким бегом. Внутри явственно обитало ощущение, что в данный момент он опаздывает, но в общей перспективе успевает. Через десять минут рука занеслась над дверью класса в тихом школьном холле. Смотря на номер кабинета и глубоко выдыхая, он постучался и, не дождавшись ответа, открыл дверь.