Я раздраженно сцепила зубы и не отводя глаз, уставилась на Фода. Мы невзлюбили друг друга с самого начала, это факт. Однако, он был моей единственной надеждой на спасение в комиссии.
До этого момента.
Когда, наконец, повисла долгожданная тишина, Витаци продолжил, будто ничего и не слышал. Великий слепой и глухой. Надо же, вчера бы эти его качества не помешали.
– Суть разбирательства проста. Вам будет задано несколько вопросов и шанс ответить нас них честно самим, что нацелено на ваше покаяние и может смягчить приговор. После адмирон Декстро прочтет в ваших мыслях, что было на самом деле. На основе этих двух заключений вам будет вынесен вердикт.
Совсем как та игра, в которую мы дурачились в Пещере Плакалицы. Где надо было вытащить из мыслей игрока самое личное и огласить вслух. А тот должен сказать – правда или нет. Только тут в обратном порядке.
И на кону не желание, а жизнь.
– Нулевая еще не владеет способом блокировки, поэтому обращаюсь к тебе, Катус – взгляд Витаци стал строгим – если ты заблокируешь свое сознание, это будет расценено как подтверждение худшим предположения и, естественно, не сыграет тебе на руку. Это понятно?
– Да.
– Хорошо. Итак, нарушали ли вы какие-нибудь законы, помимо обсуждаемого? Были ли участниками убийств, которые произошли за последний месяц, связывались или сношались с людьми или противоположной стороной и тому прочее?
Я ответила раньше, чем он договорил до конца, будто от скорости зависело одобрение.
– Нет!
Однако, Селита тут же неодобрительно покачала головой и сообщила своим праведным голоском остальным:
– Ранее Атиль получила предупреждение за нарушение по линии прошлой жизни. Она при участии Катуса пыталась узнать подробности своей смерти.
Витаци неодобрительно глянул на меня.
– Да я забыла! – воскликнула я искренне – и к тому же, я и здесь не при чем! Правда. Это опять был Катус, он вырвал бумажку с адресом у моего друга, а потом..
– А как бумажка с адресом оказалась у вашего друга, Атиль? – спокойно полюбопытствовал он и мне пришлось замолчать.
Катус справа от меня скрестил руки на груди и едва слышно проговорил, не глядя в мою сторону.
– Довольна? Думаешь, закапывая меня, сама выбираешься из ямы? – ухмылка – ты окажешься под землей вместе со мной, так что меняй тактику, Нулевая.
– Тишина, пожалуйста – перебила нас Селита – я не закончила, минуточку внимания, прошу. Но это нарушение уже было рассмотрено и было решено не наказывать Атиль в первый раз.
– Хорошо – кивнул Серафим – тогда этот же вопрос к Катусу.
Демон даже не пытался скрыть правды.
– Нарушал, и не раз.
Повисло гнетущее молчание, все переглянулись. Но спустя паузу, он добавил с пренебрежением:
– Но обо всех моих нарушения знает отец и, уж поверьте, он наказывал меня намного сильнее, чем вы когда-либо могли все вместе взятые.
Я вспомнила, каким он явился мне в камеру в тот раз. Избитый, харкающий кровью, бурчащий что-то себе под нос, будто в бреду.
– Итак, следующий вопрос. Тянуло ли вас когда-нибудь к противоположной стороне, или, в случае Нулевой, к представителям обоих сторон.
– Нет – вновь вперед всех ответила я, едва не дернувшись на месте – никогда. Но разве это нарушение?
– Нет. Но нам важен был ответ – сообщил директор – итак, Катус?
– Конечно тянуло – ухмыльнулся он и изогнул бровь, приняв вальяжную позу – я же не слепой.
– И последний вопрос. Атиль и Катус, была ли между вами что-то запрещенное, исключая то, что мы видели?
