Тильт кивнул и перевернулся на спину. Он почти уже успокоился.
Над головой светилось небо, испещренное черной сеткой ветвей.
«Вот как странно, – лениво подумал Тильт. – Еще вчера холодный ветер с трудом тащил по небу свинцовые тучи, а сейчас тихо и ясно, будто в летний погожий день».
Куда все девалось?..
С ветвей отрывались потерявшие жизнь листья; они падали, кружась, и мягко ложились на землю. Тильт смотрел на них, все больше и больше погружаясь в умиротворенное созерцание – и в какой-то момент ему вдруг открылось нечто огромное, очень важное, бесформенное – невыразимое простыми словами.
Подобные озарения посещали его и раньше. Обычно он, бросив текущие дела, хватался за перо и выплескивал на бумагу свои ощущения, мысли, освобождался от них, при том остро чувствуя беспомощность выбранных слов и вялую ущербность складывающихся предложений.
Сейчас под рукой не было ни пера, ни бумаги.
Может, и к лучшему, – подумал он, вспоминая разочарование, возникающее при перечитывании получившихся опусов.
Он лежал еще долго, глядя вверх и ворочая в уме тусклые слова…
Потом хозяева ругали его за перевод бумаги и чернил. А он сердился на себя за то, что не мог выразить в письме и малой части ощущаемого…
Сбивая листья, сквозь ветки пролетела стрела. Она упала в трех шагах от Тильта, напомнив ему о реальности. Шум битвы, вроде бы, стал громче, ближе. Ясно слышались крики.
– Отрезай! – истошно орал кто-то в стороне. – Там Смешливый Ферб!
– Справа, справа заходи!
– Зови подкрепление!
Взревел рог.
Еще одна стрела пробила терновые заросли, упала неподалеку, потеряв силу. Тильт вжался в землю, попытался зарыться в листья.
Что-то происходило. Совсем рядом.
Лязгала, громыхала сталь. Трещал валежник. Отовсюду неслись крики. Слышался топот. За кривыми стволами мелькали тени. Щелкали по деревьям стрелы – все чаще и чаще.
Нужно было прятаться.
Или бежать.
Тильт задергался.
Бежать? Или прятаться?
Или сражаться?
Где-то была сабля. Он притащил ее с собой. Потом бросил.
Где-то здесь.
Где-то…
Пальцы его коснулись холодной стали. Он, приподнявшись, вытащил оружие из-под листьев, обхватил рукоять обеими руками, занес саблю над головой.
Страшно было представить, как этот клинок врубается в чье-то тело.
Страшно было подумать, что одно движение может прервать чью-то жизнь.
Такое простое движение… Он взмахнул саблей. На землю упала срубленная ветка.
Прятаться!
Приняв решение, он срезал еще несколько ветвей побольше, подтащил их к своему убежищу, прикрыл ими яму, а сверху бросил охапку листьев. Вышло довольно неплохо. Если кого-то и занесет сюда, он пройдет мимо, не заметив, что под кучей хвороста у корней кривого тернового дерева прячется свернувшийся клубком мальчишка.
Почтенный мастер… Ну, надо же – почтенный мастер…
Тильт негромко рассмеялся. Ему было совсем не смешно – но он давился смехом. И никак не мог остановиться.
Смеясь, полез он в укрытие. Смеясь, засыпал себя листьями. И лишь скорчившись на холодной земле, обняв саблю, немного успокоился.
Примерно в сорока шагах от него шел бой. Совсем рядом люди убивали людей. Тильт слышал, как умирают побежденные, и как ликуют победители.
А потом он услышал, как кто-то продирается сквозь заросли, направляясь точно к нему…
