Я вернулся в машину и, не спрашивая, повез миссис Мего домой. Когда она выходила из машины, то выглядела лет на двадцать или, может, чуть старше. В своем черном платье и чулках идет такая, покачивая бедрами, словно танцуя, обутая в старые туфли, как шлюха, хватает меня за задницу и говорит: «Мальчик, я вижу, тебе нравятся мои ноги. Хочешь узнать, где они заканчиваются?» Я едва не обделался со страху.
Он перевел дыхание.
– Я пару раз после того случая заходил к Селме в кафе. Первый раз, когда я поздоровался, она, похоже, была в шоке, что я знаю ее имя. А во второй раз она налила мне кофе с собой и заявила: «Босс не любит, когда здесь ошиваются наркоманы». Сначала я решил, что это такая идиотская шутка, но нет. Селма, знавшая меня, исчезла.
– А миссис Мего?
– Какое‐то время она еще оставалась молодой. Я возил ее в торговый центр, а однажды пришлось ждать часа два перед магазином, пока она не привела какого-то чувака. Он чуть не хрюкал от восторга, что у нее машина с личным водителем, и пришлось везти их к нему домой и полночи караулить в машине.
Я удивленно взглянула на него.
– А что? Одна жалоба от нее, и я в тюряге, Селтси! Но она снова начала стареть и пудриться. Сезон распродаж подошел к концу, и я не знал, откуда она возьмет еду. И мне кажется странным, что она ела старые игрушки. Понимаешь, словно это нечто большее, чем просто игрушки. А кто может остановить ее? Кроме тебя, я никого не знаю. Угомони ее.
Он сел на стул, достал из кармана рубашки пачку «Кэмела», вытащил сигарету.
– Ты выпросил у ящика целую пачку сигарет?
Он помедлил, вертя в пальцах сигарету и зажигалку.
– Прости, я не смог представить одну сигарету.
Я в отчаянии обхватила голову руками. Он исчерпал магию волшебного ящика из‐за чертовой пачки сигарет и зажигалки! Фарки зажег сигарету, затянулся и выпустил струйку дыма к потолку.
– Ну и вот. Что будем делать?
– Не знаю, – категорично сказала я.
– Но ты что-нибудь придумаешь, а? И поскорее.
– Постараюсь. А сейчас уходи. Как придумаю, позову. Добавь денег на телефон.
– У меня нет денег.
– Ладно.
Я перевернула банку с печеньем. Заначка в двадцать долларов была все еще приклеена ко дну. Удивительно. Увидев сигарету, я решила, что денежки утекли в его карман. Я бросила их на стол.
– Сейчас же пойди и положи деньги. Аптека недалеко, в трех кварталах. И не вздумай их тратить, они мои.
– А вдруг кто‐нибудь позвонит?
– Не отвечай. Да двигай уже, Фарки. Я делаю это ради Селмы, не для тебя.
– Обидно, Селтси. Что ж… Знаю, сам виноват. Но все равно обидно.
– Этого я и добивалась, – холодно отрезала я.
Я выпроводила его из магазина. Дождь на время стих. Фарки обхватил себя руками – замерз, бедняжечка, – и быстро ушел. Я решила без промедления повидаться с Селмой, удостовериться, что он не навешал мне лапши. Но жизнь всегда вносит свои поправки, а может, кто‐то наколдовал, ставя препоны: ко мне потоком хлынули клиенты. Такса, два хорька, старый серый котяра, пара лоснящихся черных кис – все поселились в клетках моей гостиницы прежде, чем я смогла на часок прерваться. Я повесила табличку «Скоро вернусь», заперла стеклянную дверь и вдобавок опустила рольставни. Фарки ловко вскрывал любые замки.
Я подняла воротник ветровки и пробежала трусцой шесть кварталов до кафе. Народу было много, Селма стояла за прилавком, одновременно принимая заказы и отработанными с годами движениями готовя кофе. Второй бариста напоминал сумасшедшую белку, он шмыгал туда-сюда и только мешал Селме. Она сосредоточила внимание на покупателе, которого обслуживала. Я заняла очередь. Подождала, пока Селма меня заметит. Она меня не узнала, хотя дважды улыбнулась, окидывая взглядом клиентов, все ли довольны обслуживанием. Подошла моя очередь.
