– Именно это серийный убийца и сказал бы.
– Справедливо. Хочешь проверить мои отпечатки пальцев и ДНК? Вероятно, я смогу это устроить.
Запищал таймер духовки, и я ее выключила.
– Это серийный убийца тоже сказал бы. Впечатляющее обещание, невыполнимое, но звучит убедительно.
– Ладно. Я оскорблен, но, по крайней мере, ты мыслишь так, как мне хочется, чтобы ты мыслила насчет Бет Грир.
Я пообещала быть острожной и закончила разговор. Но, доставая из духовки свой одинокий ужин, слушая, как ветер швыряет капли дождя в мое окно, и готовясь к очередному одинокому вечеру в темноте, я призналась себе, что с готовностью пойду туда, куда поведет меня Бет Грир.
Звонок раздался в час ночи. Я едва уснула, как на тумбочке зазвонил телефон. Номер был незнакомый.
С бешено колотящимся сердцем – звонок в час ночи мог означать, что это либо Эстер, либо родители, – я взяла телефон. И сразу узнала голос.
– Это Бет.
– Бет? – Я села на кровати.
– Я читала ваш сайт, – сообщила она, даже не извинившись, что разбудила меня. – Читала, что вы обо мне написали.
В темноте я провела ладонью по лицу. Сочиняя статью, я и представить не могла, что Бет Грир ее прочитает.
– И что скажете?
– Кое в чем вы правы, кое в чем нет. Вы не говорили с детективом Блэком. И с Рэнсомом.
Детектив Джошуа Блэк расследовал дело Леди Киллер. Рэнсом Уэллс был адвокатом Бет. Оба все еще были живы, и оба жили в Клэр-Лейке.
– Я пыталась. Ни один из них не захотел со мной говорить.
– Поговорят, если я им скажу. – В ее голосе сквозила непоколебимая уверенность богатой и красивой женщины, желания которой исполняются всегда, даже теперь.
– Постойте, – переспросила я, – вы говорите, что организуете мне встречу с обоими?
– Да, потому что я собираюсь дать вам интервью, – сказала Бет. – Начнем в воскресенье. Приезжайте ко мне к десяти часам. Я не готовлю, не варю кофе, и у меня нет слуг, так что всю эту фигню привозите с собой.
Послышался щелчок. Она отключилась.
Я смотрела в темноту, прижимая к уху молчащий телефон.
Свершилось.
Я возьму интервью у Бет Грир.
БЕТ
Закончив разговор, Бет Грир положила телефон на кровать рядом с собой. Уставилась в темноту.
Она лежала в главной спальне особняка. Сорок пять лет назад это была спальня ее родителей. Они спали на этой самой кровати. Бет не стала ее менять. Она понимала, это странно. Теперь кровать была старой и пахла плесенью. Белье посерело после сотен стирок. На тумбочке стояла стеклянная отцовская пепельница, большая и тяжелая, а на комоде – флакон кольдкрема, принадлежавшего матери. За почти пятьдесят лет он превратился в порошок. Но хотя бы пижама на Бет была ее собственной, из тонкого шелка, очень дорогая. Пижамы она хранила в комоде поверх ночных рубашек матери.
Бет подтянула колени к груди и обхватила их руками. Сегодня она не стала принимать снотворное. Взяла ноутбук и вошла в интернет, чтобы прочесть статью Шей Коллинз о себе, а потом потеряла счет времени. А теперь уже поздно, слишком поздно. Конечно, можно проглотить таблетку, но Бет будет слышать звуки, прежде чем заснет.
Снотворное лучше принимать, пока звуков нет, чтобы вообще их не слышать.
Она уловила какое-то движение в коридоре за дверью спальни. Звук был тихим, но пальцы Бет рефлекторно стиснули одеяло. Она привыкла к страху, она жила с ним очень давно. Несколько десятилетий. Так давно, что другого уже не помнила. Всегда. Теперь она уже не представляла, какой может быть жизнь без страха. За эти годы Бет досконально изучила его контуры, меняющуюся форму, вкус и запах.
