Наверное, и сегодня, снятая на камеру, она тоже выглядит виновной. Это подольет масла в огонь.
Бет снова посмотрела на заголовок. Слова расплывались перед глазами. Теперь все пришло в движение, ускорилось, словно покатилось с горы. И она ничего не контролирует.
– Вы мне можете что-нибудь рассказать, Бет? – голос Рэнсома пробился сквозь туман гнева и паники.
– Они думают, что это я, – ответила Бет, потому что не могла рассказать Рэнсому правду.
Кое-что он знал и так, поскольку так долго пробыл семейным адвокатом, что успел выведать не один тщательно оберегаемый секрет. Но были и другие секреты, опасные даже для Рэнсома.
– Я имею в виду полицию. Они думают, что тех мужчин убила я.
– Тем не менее вас пока не арестовали, – спокойно заметил Рэнсом. – Значит, они не уверены. В ходе следствия копы будут давить на вас изо всех сил. Они надеются, что вы поддадитесь, испугаетесь, расплачетесь и расколетесь. Они ищут слабые места. Но что-то подсказывает мне, что напрасно.
Бет сложила газету, не в силах больше смотреть на слова заголовка и на свое фото с лицом убийцы. Все считают ее виновной. Что ж, она может сыграть эту роль.
– Я ничего им не сказала, потому что ничего не знаю.
Рэнсом неодобрительно поцокал языком.
– Вы не должны были разговаривать с ними без меня. Всегда сначала звоните адвокату, Бет. Но это не имеет значения. Что бы вы ни сказали, я поставлю это под сомнение, так что никто не будет уверен, говорили ли вы это вообще. Что вы можете сообщить мне о копах? Мы имеем дело с компетентными людьми?
Бет не приходило в голову, что и она может извлечь информацию из допроса. Может, пора начинать мыслить как преступник.
– Да, – ответила она. – Они оба знают свое дело. Блэк младше, но почему-то командует. Не позволил другому курить во время допроса.
– Компетентный праведник. Опасное сочетание. Буду иметь в виду.
– Вы мне не нужны.
Ей никто не нужен. Довериться она не может никому. Даже теперь, когда все летит к черту.
Рэнсом и бровью не повел.
– Нет, нужен. Где вы находились в те вечера, когда были совершены убийства?
– Дома.
– С вами кто-то был?
Бет покачала головой.
– Вас не было дома, когда я приехал.
– Я каталась по окрестностям.
– Одна?
– Да.
Она занималась поисками. Но рассказывать об этом Рэнсому не собиралась.
– Мы этим займемся. Поймем, что вы должны отвечать им. И когда. А когда лучше молчать – это предпочтительнее в большинстве случаев. Расскажите мне все, что они спрашивали и что вы отвечали. Все, что они вам сообщили.
Бет подчинилась. Она без особого труда вспомнила каждое сказанное слово. Потому что с тех пор, как вышла из полицейского участка, думала только об этом.
Рэнсом внимательно ее выслушал.
– Могло быть и хуже, а могло и лучше. Теперь у вас есть я. Сколько денег у вас осталось от наследства, полученного от родителей?
– Почти все.
– Хорошо, потому что мне нужен помощник. – Он вел себя так, словно Бет ни о каком другом адвокате, кроме него, даже не задумывалась. Что вообще-то было правдой. – Вы сможете выпутаться из этой истории, Бет. Но это громкое дело, и, нравится вам это или нет, вы молодая женщина, привлекающая к себе внимание. Будет неприятно.
– Знаю.
Два года. Два года она… что? Пила, якшалась с подозрительными людьми. Спала наяву, думая, что после смерти матери ничего хуже в ее жизни уже не случится. Думая, что худшее позади.
Все это ее вина.
Она знала, что ее жизнь кончена. И чувствовала некоторое облегчение, потому что ей не слишком нравилась собственная жизнь. Но то, что ждало впереди, выглядело ничуть не лучше.
