Книга о Праге. Город, который я люблю - страница 6

Но мрачные века тоже когда-то заканчиваются. Если бы мы с вами жили в Праге в конце XVI века, то нам показалось бы, что вернулись благословенные времена, когда трон принадлежал Карлу IV. Рудольф II Габсбург в 1584 году вновь перенес императорскую резиденцию в Прагу. Он покровительствовал наукам и искусствам, при его дворе собрались астрономы Иоганн Кеплер и Тихо Браге, скульптор Адриан де Врис, художники Бартоломеус Шпрангер и Джузеппе Арчимбольдо. Император интересовался оккультизмом, надеялся, что алхимики расскажут ему, как делать золото из свинца, и неудивительно, что в 1580-х годах в Праге появляются знаменитый английский астролог, герметист и математик Джон Ди, а также его соотечественник, медиум и мистик Эдвард Келли.

В те времена в чешской столице жил раввин Иегуда Лев бен Бецалель, хорошо разбиравшийся не только в вопросах иудейской религии, но и в светских науках, в том числе в математике. Ему приписывают и владение секретами «практической каббалы» —проще говоря, магии. Есть немало легенд о том, как демонстрировал он свое искусство Рудольфу II, хотя на самом деле существует лишь одно достоверное свидетельство о встрече раввина с императором, и о чем они говорили, никто не знает.

Но самая-самая известная легенда, посвященная бен Бецалелю повествует о том, как он создал Голема. Вот как эту историю рассказывает Алоис Ирасек в своих знаменитых «Старинных чешских сказаниях».

«Еще большим чудом, чем явления праотцов еврейских пред королем в Градчанах, был Голем, слуга бен Бецалеля. Рабби сделал его из глины и оживил, вложив в уста шем, свиток с волшебным заклинанием. Голем трудился за двоих: прислуживал в доме, носил воду, колол дрова, подметал полы и вообще делал всю черную работу. Ему не нужны были еда, питье, сон и отдых. Только перед наступлением шаббата, под вечер в пятницу, когда всякая работа должна была прекращаться, рабби вынимал у Голема из уст свиток с шемом.

Однажды бен Бецалель собрался в Староновую синагогу, дабы освятить шаббат, но забыл про Голема и не вынул свиток из его уст. Только дошел рабби до храма и начал читать псалом, как примчались страшно напуганные домочадцы и соседи: перебивая друг друга, они с ужасом кричали о том, что у них творится. Голем разбушевался, и никто не смел к нему приблизиться, потому что каждого он готов был убить. Рабби тотчас все понял. Близился шаббат, и с его началом любая работа, всякое действие будут считаться грехом. Но псалмы, которыми освящался субботний день, рабби еще не дочитал, а значит, шаббат еще не наступил. Рассудив так, бен Бецалель заторопился домой. Еще издали услышал он неясный шум и раскатистые звуки ударов. Рабби вошел в свое жилище, все остальные со страхом последовали за ним.

И здесь он увидел, что натворил разбушевавшийся Голем: разбитая посуда, поломанные и перевернутые столы, стулья, сундуки и лавки, разбросанные книги. Голем уже безумствовал во дворе – там валялись мертвые куры, цыплята, кошка, собака, а глиняный истукан, весь красный, с черными волосами, разметавшимися вокруг головы, выдернул с корнем липу, словно кол из ограды.

Рабби двинулся прямо на Голема, воздев к небу руки; он шел и смотрел на истукана в упор. Голема затрясло, он выпучил глаза, словно скованный взглядом рабби. Бен Бецалель протянул руку и, коснувшись зубов Голема, вырвал из его уст свиток с волшебным заклинанием. Истукан тут же завалился назад, упал на землю и остался лежать там: вновь всего лишь бездушный кусок глины. Все люди, стар и млад, радостно закричали, подступили без страха к распростертому на земле Голему, стали смеяться и всячески поносить его. Рабби же только глубоко вздохнул, не проронив ни слова. Он опять направился в синагогу, где при свете ламп снова стал читать псалом и вскоре освятил шаббат, священный день субботний.