Книга пара - страница 17

Пока шли дебаты по времяпровождению на озере, вокруг нас незаметно вырос настоящий лагерь с шатром, барбекю, лодкой и уже готовыми, заряженными удочками. Нам только и оставалось перебраться в лодку, взять спиннинги и отправиться в недалеко находящийся затон.

– А я и не знал, что вы, профессор, любите рыбалку. – заметил я.

– Это моё второе любимое занятие в жизни. Первое – конечно археология. Я помню, как раньше мы вместе с дедом любили ходить на речку.

И профессор начал свой рассказ про то, как он проводил время со своим дедушкой. За рассказом я и не заметил, как мы уже вернулись на берег, и как начало темнеть. Немного очнувшись от историй профессора, я выбрался из лодки первым, следом за мной выбрался профессор, а последним выпрыгнул Иван с полным куканом крупной, свежей рыбы. Оказалось, что я умудрился поймать больше остальных, сам не заметив этого. Да уж, профессор умеет увлекать разговором. На берег опускались сумерки, и нас встречали желтые, приятные огни, освещавшие наш лагерь.

–Ну где вас носит?

С этой фразой к нам шёл навстречу нашафэриный Шмелёв, показывая жестами, да и всем своим видом, что приглашает к столу.

Не останавливая рассказов профессора, мы перекочевали в шатёр, где был уже накрыт стол. Запахи и разнообразие блюд на столе просто вскружили голову от предвкушения праздника живота. Шмелёв лихо влился в тему нашей беседы и своим немного заплетающимся говором старался шутить и рассказывать разнообразные смешные истории. История за историей, то профессор, то доктор, бокал за бокалом. Я чувствовал себя в этот момент очень счастливым. Чувствовал себя на своём месте, как будто я снова сижу дома, за утренним столом, с моими родителями. Тоже спокойствие. Перебрав текилы, которую Иван видимо никогда не пробовал, он вдруг решил поиграть на своей гитаре и что-то спеть. Сколько времени мы были соседями, а я ни разу не слышал, как он играет и поёт, гитара всегда висела на стене над его кроватью без малейшей пылинки. А с какими усердием он волок её с собой, когда мы бежали к месту отправления. Видимо она значила для него многое. И тут Ваня заиграл, заиграл вполне хорошо, разными переборами, очень мелодично. А уж когда он взвыл, профессор с доктором приостановили свой разгорячённые исторические баталии и прислушались, а доктор даже начал немного подпевать, ну как подпевать – подвывать, прерываясь на глоток другой рома.

Наши посиделки перебрались из приятного вечера в глубокую ночь, я стал потихоньку проваливаться в сон. Привстав и немного покачиваясь, профессор скомандовал всем по машинам, спать. Немного раскачавшись, я поднялся, разбудив попутно Шмелёва, который решил отдохнуть от чрезмерной работы над бутылкой с ромом и уснул прямо в раскладном кресле за столом. Мы пошли в свою опочивальню, пожелав всем доброй ночи. Правда, из уст дока это звучало как-то вроде «сподо-ко-ночь». Иван порывался помогать в уборке со стола, но люди сопровождавшие нас, вежливо проводили его к двери автобуса. Еле добравшись до кровати и сбросив доктора на соседнюю, я просто упал на свою. Уснул я по ощущениям в падении на кровать, сквозь сон уже едва слышав шум от ползущего на верхнюю кровать Ивана.

Глава 5. Тихое озеро.

Утром меня разбудил яркий солнечный лучик, который побился сквозь зашторенные окна автобуса. Приоткрыв глаза, я ощущал себя отдохнувшим, выспавшимся и на удивление бодрым. В автобусе никого не было. Я отковырял нащупанную ногой под кроватью одежду, которую я от бессилия вчера снял и затолкал туда. Я открыл дверь автобуса и свежий, влажный, утренний воздух дал заряд бодрости на день вперед. Яркое солнце ослепило меня, и когда после яркой вспышки в глазах медленно пришло прозрение, передо мной предстала очень гармоничная картина. На озере у берега умиротворенно ловил рыбу профессор. Рядом с ним Николай Семёнович нервно ходил из стороны в сторону, рассказывая свои теории и доводы профессору -пытаясь максимально внести свой вклад в общее дело, но профессор, судя по виду, был отрешен от внешнего мира, он наслаждался моментом. Мимо меня как пуля пролетел Ваня, со словами: