Книга пара - страница 26

Этот писк меня сопровождает всю мою жизнь. С самого детства врачи объясняли, что шум в ушах – это внутричерепное давление и выписывали мне таблетки от этой проблемы. Но проблема в том, что этот шум был не в ушах, а в голове и как компас указывал с какого направления он происходит. Но раньше он звучал очень тихо и я даже привык его почти не замечать. Но теперь писк был очень сильным и разносился вокруг меня. Я закрывал веки и у меня перед глазами появлялись непонятные картинки, как будто я нахожусь перед экраном в кинотеатре. От испуга я открывал глаза и картинки рассеивались, но боль в голове от писка заставляла меня снова закрывать глаза. Перед глазами у меня мелькали образы какого-то города, где много труб, какие-то непонятные летательные аппараты, кружившие над ним. Единственное, что я узнавал – это что-то похожее на дирижабли. Какие-то фантастические животные, которых я не мог себе даже вообразить. Тут я почувствовал, как упал на землю, ударившись лицом об утрамбованный грунт, звук пропал, в глазах потемнело.

Я очнулся в автобусе, на своей кровати. Напротив меня сидел Ваня с испуганными глазами. Я попытался подняться, но у меня заломил затылок так, как будто я после очередной общажной попойки, после которой нужно было вставать и бежать на работу.

– Что, пора на работу? Мы вчера хорошо с коллегами погудели. Почему мы не в общаге? – не удержавшись, пошутил я.

У Ивана я думал глаза выскочат из орбит от испуга за меня. Он не мог произнести ни слова и не знал, что делать с человеком, который потерял память. Когда я ему сказал, чтобы он расслабился и что я шучу, Ваня поменял цвет лица с синего на красный, не изменяя величину открытых глаз и чем-то напоминая хамелеона. После пяти минут ора в мой адрес, какой я «безответственный» и «несерьёзный», я успокоил Ваню и рассказал про свои видения и о том, что со мной произошло. Он впечатлился от всего сказанного, но посоветовал, что лучше никому пока об этом не рассказывать, испугавшись срыва экспедиции. Согласившись с мнением Вани, я поднялся, и мы направились в лабораторию, где находились Шмелёв и профессор. По дороге Ваня рассказал мне, что я был без сознания почти сутки, и за это время помощники профессора успели изучить наш найденный камень вдоль и поперёк.

Зайдя в фургон, я увидел профессора, задумчиво сидящего за столом, перед ним лежал камень, а за его спиной из стороны в сторону быстрыми шагами ходил Шмелёв.

– С вами все в порядке, молодой человек? – сдвинув очки на нос, посмотрел исподлобья профессор.

Увидев меня, Шмелёв подбежал и ощупал меня, как будто проверяя, все ли конечности у меня на месте. Я им объяснил, что всё со мной в порядке, и что это было простое переутомление.

Быстро переведя разговор на себя, Шмелёв в подробностях рассказал, что за камень мы нашли. То, что сам кристалл прочнее алмаза и испускает изнутри энергию, а обод, который его держит, создан из графита, который так уплотнен, что довести его до такого состояния не сможет ни одно оборудование на земле. На ободе нанесены странные символы, очень похожие на старославянскую глаголицу, и попытавшись перевести и прочесть которые, они получили какую-то тарабарщину. Мне на планшет скинули всю информацию по поводу этого камня, и я погрузился в поиск разгадки. Профессор предложил на следующий день продолжить раскопки.

На следующий день мы снова спустились в шахту, снова дорога по тоннелю и снова копаем. За два дня мы опустились еще на полтора метра, и под нами появилось твердое основание. Вычистив квадрат, мы переместились к противоположной стене и продолжили. Так прошла неделя, затем вторая. Мы нашли огромное множество разнообразных механизмов, деталей, странных креплений, удивительных стеклянных элементов. Почти на всех наших находках были нанесены символы, понять написание которых не было возможности.