Книга пиратов - страница 8

На острове Иль-де-ла-Ваш пираты поделили между собой двести шестьдесят тысяч монет, помимо драгоценностей, тюков шелка и льна и разной другой добычи на огромную сумму.

Таково было единственное великое деяние л'Олонэ; с того времени его звезда неуклонно клонилась к закату – ибо даже сама природа, казалось, выступила на борьбу с таким чудовищем – пока, наконец, он не умер жалкой, безымянной смертью от рук неизвестного племени индейцев на перешейке Дарьен.

А теперь мы подошли к величайшему из всех пиратов, тому, кто стоит на первом месте среди них, и чье имя даже по сей день вызывает в памяти его отважные поступки, его бесстрашную храбрость, его свирепую жестокость и его ненасытную и неутолимую жажду золота – к капитану Генри Моргану, отважному валлийцу, который довел пиратство до расцвета и оставил это ремесло в самом расцвете собственной славы.

Продав себя, по обычаю того времени, за свой переход через моря, Генри Морган отработал свое время рабства на Барбадосе. Как только он получил свободу, он занялся пиратством, в котором вскоре достиг значительного положения. Он был связан с Мансвельтом во время высадки последнего на остров Св. Екатерины, важность которого, как центра операций против соседних побережий, Морган никогда не упускал из виду.

Первым нападением, которое совершил капитан Генри Морган в Испанской Индии, была смелая атака на город Пуэрто-дель-Принсипи на острове Куба. Морган совершил ее с горсткой людей. Это был поступок, смелость которого так никто никогда и не превзошел – даже знаменитое нападение самого Моргана на Панаму. Оттуда они вернулись к своим лодкам на виду у всего острова Куба, возбужденные и полные решимости уничтожить всё на своём пути. Они не только выполнили свой набег, но и увезли с собой огромное количество добычи, исчисляемое в триста тысяч штук монет, помимо пятисот голов крупного рогатого скота и ещё прихватили с собой многих заложников, удерживаемых ими ради выкупа.

Но когда пришло время делить все это богатство и, о чудо! было найдено всего пятьдесят тысяч монет. Что стало с остальными, никто не мог сказать, кроме капитана, самого Генри Моргана. Впрочем, воровская честность никогда не была для него аксиомой.

Каким бы грубым, свирепым и бесчестным типом ни был капитан Морган, он обладал удивительной способностью убеждать диких пиратов, состоявших под его началом, подчиняться его суждению и полностью полагаться на его слово. Несмотря на огромную сумму денег, которую он, очевидно, спустил в своё удовольствие, к нему хлынули рекруты, пока его отряд не стал оснащён больше и лучше, чем когда-либо.

И теперь, когда было достоверно установлено, что в Порто-Белло созрел урожай награбленного, судьба этого города была решена. Правда, город этот защищали два крепких форта, полностью укомплектованных личным составом, а офицером там служил самый доблестный солдат, который когда-либо носил при себе толедскую сталь. Но крепкие замки и доблестные солдаты для пиратов, кровь которых была взбудоражена жаждой золота, весили не больше ячменного зерна.

Высадившись в Пуэрто-Насо, городке примерно в десяти лигах к западу от Порто-Белло, они направились к последнему городу и, подойдя к форту, смело потребовали его сдачи. Требование было отклонено, после чего Морган пригрозил, что пощады защитникам города не будет. Тем не менее, в капитуляции пиратам было отказано; а затем форт подвергся яростной атаке и после ожесточенной борьбы был захвачен. Морган сдержал свое слово: каждый пленник был заперт в кордегардии, спичка была подожжена и пороховая дорожка была проложена к пороховому погребу, и солдаты, и офицеры, и все остальные пленники взлетели на воздух, в то время как пираты сквозь дым и пыль высыпали в город. Тем не менее, губернатор в другом форте держался и, возможно, хорошо защищался бы, но… его предали собственные солдаты, состоявшие под его началом. Во второй форт ворвались воющие от радости пираты. Но губернатор продолжал сражаться, хотя его жена и дочь цеплялись за его колени и умоляли его сдаться, а кровь с его раненого лба стекала на его белый воротник, пока милосердная пуля не положила конец тщетной борьбе отважного одиночки.