– Ой, я сейчас, я скоро….
– Не торопись. Лучше прожёвывай. А то все комком в желудок опустится и застрянет, потом жалеть будешь, что не жевал, как следует.
– Вы сегодня сговорились, что ли? – возмутился Мартин, – с самого утра как начали меня пугать. Вот теперь мне и кушать совсем не хочется.
– Доедай, – строго повторила бабушка Августа.
– Спасибо, я наелся. И потом дел у нас сегодня очень много, так что раньше начнём, быстрее закончим.
– Хорошо, собирайся. Пойдём к Эрни.
Мартин вышел из-за стола, бабуля быстро сложила грязную посуду в таз, накрыла полотенцем. Ворон уже перелетел из кухни в прихожую и нетерпеливо переминался на вешалке перед дверью. Августа проверила, как Мартин застегнулся, затем сняла с полки фонарь, открыла дверь и сначала некоторое время вглядывалась в темноту. И не почувствовав ничего тревожного, разрешила всем идти. На улице Карак сразу же устроился у Мартина на плече. Так и ехал до самого верха. Редкие прохожие бросали любопытные взгляды на сидящего на плече Мартина ворона, но вопросов не задавали. Карака веселило замешательство людей, он периодически щелкал клювом, стараясь не выпустить смех, рвущийся наружу. Мартину невольно передалось настроение ворона, он едва сдерживал улыбку, и обязательно, когда здоровался со знакомыми, поворачивался к ним плечом, на котором восседала птица. Бабушка, напротив, одёргивала и поторапливала сорванцов. Когда они прошли посёлок и повернули к маяку, Карак, громко каркая, сорвался с плеча и несколько раз облетел вокруг них, сопротивляясь потокам ветра, который поджидал их на самой вершине.
– И как ты все видишь в темноте? – спросил ворона Мартин.
– Вороны и есть сама тьма, по крайней мере, мы с ней в родстве. Так что она для нас не помеха, – туманно ответил Карак и разразился резких каркающим смехом.
– Ничего смешного тут нет, – отрезала бабушка. – Потеши тут, а то беду накликаете.
– Ой, бабуля, опять ты за своё.
– Нет, что-то сегодня в воздухе не так. Словно ночь уже никогда не кончится.
– Да что ты такое говоришь?
– Не бери в голову. Просто предчувствие тревожное. Все хорошо. А вот и панцирь этого краба, Старика Эрни.
Рассеянный свет маяка не разрывал, как обычно, тёмное полотнище ночи, теряясь в морской дали, а словно падал под ноги, создавая причудливые тени. Колючий холодный ветер вновь сорвался с цепи, задувал в самые защищённые места под одеждой. Море ярилось внизу, громогласно стеная, но разбивалось о гранитные скалы. Эти несколько десятков метров до дома смотрителя были самыми трудными.
Постучав в дверь, они услышали: «Входите, не заперто». Бабушка Августа не стала ждать повторного приглашения на ветру, распахнув дверь, она протолкнула Мартина. Следом влетел воронёнок. Мартин повесил свою куртку на вешалку у входа, чем тут же воспользовался Карак, забравшись в рукав, только клюв торчал из ворота.
– Августа, дорогая, проходи,– радушно вскричал старик, – Мартин, рад тебя видеть. Надеюсь, у вас все в порядке? Замёрзли поди-ка? Видишь, как непогода разыгралась.
– Да, согреться не помешает, – бабушка подышала на озябшие руки. – Вот зашли к тебе с маленькой просьбой, Эрни. Можешь вырезать Мартину дудочку из этой веточки дуба? Мартин, покажи.
Мартин вытащил из рюкзака веточку, подаренную духом-хранителем, и протянул старику Эрни.
– Да, уж – скептически сказал тот, повертев в руках прутик, – посущественней ничего не нашлось?
