Книга случая - страница 12

Истина относительна. Возьмем, к примеру, путешествие из Казани в Самару. Где-то в середине 4-часового пути на часах будет ровно 10 утра. Но в следующую секунду часы будут показывать уже 11 утра, потому что я окажусь в другом часовом поясе. И если я буду стоять на своем и не перестану говорить, что сейчас 10 утра, меня могут даже назвать лжецом, потому что я говорю что-то неправдивое. Но, видите ли, каждый может быть прав: в Самаре я могу сказать, что сейчас 11 утра, согласно местному часовому поясу. И я также могу сказать, что сейчас 10 утра, согласно часовому поясу Казани, откуда я приехал. Оба утверждения будут верны.

Позвольте мне привести третий пример. Роберт Годдард опубликовал статью в "Нью-Йорк Таймс" 12 января 1920 года.[6] В статье он представил теорию ракеты, которая позволила бы покинуть атмосферу Земли и путешествовать в космосе. В 1920 году Роберт Годдард ошибался. Физики 1920-х годов говорили, что тяга (Т) может быть создана только в атмосфере. По определению, тяга – это сила, которая заставляет объект двигаться против сопротивления воздуха; например, сила воздуха, поступающего из проколотого воздушного шара, заставляет воздушный шар летать зигзагом по комнате. "Нью-Йорк Таймс" считала невозможным создать тягу в космосе, поскольку это вакуум без воздуха и, увы, там нет сопротивления воздуха, которое можно было бы преодолеть. Роберту Годдарду пришлось терпеть насмешки и неприятие целые десятилетия, и даже некоторые из великих мыслителей отвергли его теорию, основываясь на фундаментальной физике. Годдард, однако, пошел против существующей истины и не отказался от своей теории. Он умер 10 августа 1945 года, не получив никакого признания за свою работу. Только после успешного запуска «Аполлона-11» в 1969 году "Нью-Йорк Таймс" признала свою ошибку и принесла извинения.

Все относительно, нет постоянной истины или лжи. Значение истинности зависит от того, когда и где мы интерпретируем высказывание или взаимодействие, которое полностью подвержено пространственно-временному воздействию. Истина легко может привести к парадоксам, поэтому мы должны быть с ней крайне осторожными.

Вот парадокс истины: мне не комфортно в среде, где я часто – или даже всегда – прав. Я обнаружил, что чем чаще я ошибаюсь в определенном контексте, тем больше я буду знать о том, что я считал истинным, а другие считали ложным. Таким образом, я действительно могу стать на шаг ближе к настоящей правде. Мои коллеги знают, что я всегда говорю "как я ненавижу быть правым!". И я действительно так чувствую. Потому что всякий раз, когда я прав, ab ovo[7] я отвергаю все решения и возможности, предложенные другими, – хотя они могут быть более точными, чем мои. И поэтому я отвергаю возможность достижения цели наилучшим образом. Это идет вразрез с моей собственной целью найти лучшее решение. Более того, если я не узнаю истину другого человека, у меня не будет возможности укрепить свою собственную, поэтому я не смогу соглашаться или не соглашаться с другими. А также, постигая истины других людей, я постигаю саму реальность, поскольку реальность состоит из множества истин.