Лас кивнула, поклонилась. Я не зря вернулась, подумала она. Не зря.
– Идёмте, – Вессен повернулась. – Идёмте со мной. Вам письмо. Оно ждёт вас уже двадцать три года.
– Лас, – Вессен осторожно потрогала её за плечо. Лас сидела, скорчившись, на полу и держала в руке пульт от проектора. Вессен чуяла, что в гостье смешиваются самые разные чувства, и самым тревожным была тоска. – Лас, с вами всё в порядке?
– Да, – Лас выпрямилась. – Воспоминания. Я потеряла почти пятьдесят лет жизни. Можете представить? Пятьдесят лет я пряталась от жизни.
– Простите, – Вессен подала ей руку. – Я не соглашусь. Если я вам мешаю, я уйду. Мой дом – ваш дом.
– Нет, – Лас поднялась, ей удалось это с трудом. – Пока что хватит. Но я хотела бы…
– Да, разумеется, – Вессен прогулялась к проектору и обратно и вручила Лас пластинку. – У меня есть копия. Она тоже защищена, прочесть её можем только мы с вами.
– Спасибо, – Лас спрятала пластинку. – Вы сказали, что не согласитесь. Но с чем?
– Пройдёмте, – Вессен указала. – В библиотеку. Это рядом.
– Переводы, – Вессен положила на стол книгу. К удивлению, Лас увидела на ней своё имя. Что-то с памятью? Когда она издавала это? Когда согласилась? – Ваши переводы поэтов Серебряного века. Толкования пророчеств. Вы знаете, что это было бестселлером двенадцать лет?
– Нет, – Лас была ошарашена. Ей никто не говорил. А сама она не интересовалась. Умник сказал как-то, что официально они все кто умер, кто пропал без вести. А я сама ушла, подумала Лас. Взяла книгу, открыла. Откуда они взяли мои записи?! Я ведь думала, что уничтожила их!
– Это до сих пор продаётся во всех крупных магазинах. Ваше имя в десятке самых известных комментаторов к работам Серебряного века. Мне продолжить?
– Да, – Лас уселась в кресло – ноги плохо держали. – Пожалуйста.
– Ваши труды по разведению роз, по цветоводству вообще, по мифам народов Юга… Не припоминаете?
– Я уничтожила, – Лас прикрыла глаза. – Когда… я помню, я всё это уничтожила! Своими руками! Не осталось никаких рукописей!
– Видимо, что-то сохранилось, – возразила Вессен. – Лас, я читала все ваши книги. У вас вышло восемнадцать книг. Три из них популярны уже сорок с лишним лет. Неужели вам никто не сказал ни слова?!
– Никто, – помотала головой Лас. И ощутила досаду, сама не зная почему. Хороши родственники!
– Значит, я первая. И я ужасно рада! А ваши розы? Семнадцать новых сортов?
– Сто один, – уточнила Лас. – И я их все вырастила честно.
Вессен присвистнула.
– У меня только семнадцать. Я больше не нашла. Вот видите! А дети? Вы воспитали пятьдесят три человека. Они все помнят вас и хотели бы и своих детей отправить к вам – на воспитание. Боятся, что вы откажетесь – вы же не отвечаете ни на одно письмо, а звонить вам могут только Вейс и её дети. Верно?
– Верно, – Лас спрятала лицо в ладони. Ей стало стыдно. Непередаваемо, жутко стыдно.
– Лас, – Вессен подошла, присела перед её креслом. – У каждого человека свой путь. Вы хотели прервать свой, я рада, что мама вам не позволила. Ведь тогда ничего этого не было бы!
Лас выпрямилась. Вессен протянула ей носовой платок.
– Не было бы и меня, – понизив голос, добавила Вессен. – А может, и этого мира тоже не было бы. Кто знает!
– Я не гожусь в матери мира, – Лас попыталась улыбнуться, но не получилось.
– Кто знает! – Вессен подмигнула. – Не знаю, как вы, няня, а я уже есть хочу. Присоединитесь?
