Жужжит бухая муха – чтоб не спать ей до утра?
Со сбитым биоритмом долбит дятел.
Мышей летучих стая в стенах шебуршит.
Скрипит какой то странный птицыч, будто спятил.
На кухне каплет кран! – когда-то это кто нибудь решит???
Немного тикают часы, сопит ребенок.
Качает ветер сосны за окном.
Под утро дождь закапает, а слух мой тонок —
Не стоит дрыхнуть наповал, когда одна ты в домике лесном.
Когда не запираешь дверь, покуда нету в этом смысла.
Забор – из силы мысли соткан мной.
И крыса как бобер грызет, в мой дом попасть замыслив,
А печка говорит со мной, едва треща углём.
Где в этом тишина? Шумит немного масел испаритель.
Порой свеча чуть щелкает, бросая жидкий воск.
Ночных стихов извечный вдохновитель -Огонь души моей уж выжег сонный мозг…
А тишину ночную сочинили как в насмешку.
Ее не существует. Так дополню эту музыку сама —
Подую я на чай, за комаром устраивая слежку,
И похрущу орешком, будто белка в закромах…
Любовь всему живому. Ладно, кроме комара.
У всех свои дороги и права на эту ночь.
Она другая будет завтра, чем вчера.
Но тишину найти никто не сможет мне помочь…
Зато владею бесконечным ВИП билетом
На вечный праздник жизни торжества
Ночных певцов и хулиганов этим летом.
Ты только не рисуй кошмары, голова…
*
Живою любовью к прохладной воде
По прошлогоднему льду
Лебедь бредёт неуклюжими лапами.
Сереющей коркой лежит он везде,
Будто назначенный стражем в аду,
Хоть дни и часы его в бездну прокапали.
Но держит в неволе свободу озёр,
Упорно, неистово мертвою хваткою.
И созданный плавать – понуро бредёт.
Холодный пленённый блестящий простор
Грязен, нелеп, никого уж не радуя,
Под лапами хлюпнув, скрипуче поет —
Ему бы ожить миллионами брызг,
Играющим бликам подставив бока,
Впустить лебедей неустанные лапки.
Но странный природы нелепый каприз
Весну отменил, будто царь на века,
Не рад сам себе, да и лёд уже шаткий.
Брел он в развалку по твердой свободе,
Желая текучесть ее оживить,
Чтоб плыть, свою участь творя.
Но что предъявить сумасбродной природе? —
Не создан ходить по стеклу, создан плыть,
В апреле закончена власть января.
И мы для любви, но по льду маршируем,
Мечтая летать, но под лёд уходя.
Ни ласт и ни крыльев – какая досада…
Делами и логикой жизнь фаршируем,
Старея телами, душою летя…
Наверно кому то зачем то так надо…
*
Свет не укрыть как светлячка в коробке.
Свободен он светить везде и всем.
Как печь, он не нуждается в растопке,
Он светит сам, ничто не требуя взамен.
Но свет, закованный в тела мужчин и женщин
Ведёт себя по человечески понятно —
Он хочет утром кофе приносить и быть замечен,
Он хочет быть любимым, ненаглядным.
Свет женщины спешит в ребенке воплотиться,
Мужчину хочет нежностью укрыть,
Росы любви испить и не напиться,
На век земной и дальше светом быть.
Два лебедя двукрылых в солнечном сияньи
Душою выбирают вместе свой полет вершить.
Никто не тяжесть, никому не подаянье,
Никто не в клетке. Золотом их путь прошит.
И каждый может сам, но выбирают вместе.
Никто не запрещает целый мир обнять крылом.
Но лебеди живут по чести, умирают вместе,
А свет любви не умаляет выбор быть вдвоем.
Освобожу свой свет, пусть льется безгранично,
В границах тела он не мил порой любимым.
В любви земной я поймана с поличным,
Земное конфисковано, высокое – не обозримо.
Земное вечно ищет новых встреч,
Признания, принятия, безбрежной ласки.
Как я хотела, чтобы ты хотел меня себе сберечь,
Чтоб на груди твоей уснуть случилось без опаски.
