Нас поставили на телегу посреди поля, уставленного столами. Праздновать наши односельчане любят, и к угощению помещика все нанесли своей снеди. Начали ещё до того, как мы проснулись, к нашему приходу кое-где уже забыли о причине праздника и пытались петь. Воинам помещика пришлось потратить некоторые усилия на то, чтобы установить тишину.
Мы взобрались на телегу и начали врать. Представление вышло первосортнейшим: я врал, Айсфинг в нужным местах подвывала и всплакивала. Некоторые места – про Теней, про то, как я нашёл Айсфинг в шатре, про то, как мы ночью спасались от Теней на камне, – просили пересказать по несколько раз.
– Некоторые места не сходятся, – сказал помещик в конце. Мое сердце упало в пятки.
– Как ты оказался с другой троны от горы? Ты же говоришь, что всю ночь на камне просидел?
– Заблудился. Я почти до вершины дошёл, а оттуда перепутал направления.
– В утреннем свете не увидел родного села? Ладно, поверим. А как вы утром за несколько часов дошли от места гибели каравана до дома, если ты туда намного дольше шел?
– Так мы два дня шли… вечер вчера, а ночь потом на камне сидели. Я же рассказывал.
– Я должен буду проверить это место гибели каравана, – решил помещик, после чего встал из-за стола и взобрался на телегу. Он произнес небольшую речь, в которой призвал всех быть добрее и заботливее друг к другу. Потом он взял с меня клятву, что я не буду мстить ни родне того парня, который травил меня собакой, ни его товарищам. (Главного виновника моих приключений казнили ещё в первый день, после следствия по горячим следам, его привязали к столбам на ночь).
Я обещал им прощение с легким сердцем. После этого все ещё раз прокричали здравицы. Нам – за то, что мы выжили ночью и дали надежду другим. Князю – за праздник. Потом все разошлись спать.
Всю дорогу до дома меня трясло от страха. Айсфинг держалась роли и помалкивала, только дома спросила:
– Что не так?
– Помещик хочет осмотреть место гибели твоего каравана.
Это ее почему-то развеселило:
– Толстый свинёнок хочет пограбить остатки? Пусть попробует…
– Ты что, не понимаешь? Он же и нас проводниками потащит!
– Не беспокойся об этом. Съездим.
Её уверенность показалась мне легкомыслием.
– Как тебе наше село? Очень страшно?
– Нет, очень мило. Мне так понравилось! И коровки, и козочки, можно погладить. И кровать из пахучей соломы, а не из этого противного шелка, у которого никакого запаха. И праздник очень весёлый, ваше люди так забавно поют хором.
– Тебе понравилось? Удивила… У вас же своей скотины было сколько хочешь, гладь не хочу?
– Было… Только между животными и мной всегда два ряда охраны стояло.
Я посмотрел на веселящуюся Айсфинг новыми глазами. Но долго удивляться было некогда, пришло время рассказа в подробностях, который я обещал маме.
Мама правдивому рассказу поверила не сразу. А потом несколько раз потрясённо прошептала:
– Айсфинг, княгиня облака…
Поутру нас навестил посыльной от помещика и предупредил, что поход намечен на завтра, с восходом Светила нам полагалось быть в замке. Потом нас отругала мама – какие же мы глупые, набрали столько золота и бесполезных камней, а серебра не взяли. Золото в селении не используется, придётся в город ехать, на обычные деньги менять, а сейчас даже еды не купить. Мы с Айсфинг смеялись в голос. Потом так же весело ели овсянку с морковкой. Айсфинг вызвалась почистить и потереть морковку. Эта нехитрая операция почему-то очень её позабавила.
