Книга заговоров и оберегов на каждый день - страница 25

Солдаты ехали своим путем, мы, родители, – своим. Я взяла такси.

У всех были гостинцы для детей, да так много, что руки просто отрывались от тяжести.

Приехали. Показали нам гостевой дом. Ужас! В маленьких комнатках по две железные кровати, застеленные грязными-прегрязными матрасами, и обшарпанному столу. Стульев нет, белья постельного, естественно, тоже. А я не знала, что так получится, и ехала налегке. Пришлось халат постелить.

Пока наши новобранцы делали пробежку и готовились к первому прыжку, я решила пойти на разведку – посмотреть, где они побегут и что вообще будет твориться. Пошла пешком вдоль лесной дороги, протопала несколько километров и попала в какую-то деревушку. Увидела магазин и накупила там еще продуктов.

Когда я вернулась в учебную часть, мне сказали, что вроде прыжки уже закончились: мол, новобранцы где-то в другом месте прыгали, и мы бы все равно не увидели своих мальчишек.

Побежала я в поле. Смотрю, какие-то мальчишки уже приземлились и сворачивают свои парашюты. Увидела кого-то из старших (совершенно не разбираюсь в звездочках), подошла, спросила, какая это рота. Не моя! А «старший» говорит: «Девушка, а в какой роте твой пацан?» Отвечаю, что я – мама. Не верит. А я и вправду тогда выглядела молодо, меня часто принимали за старшую сестру сына. Что ж, как говорится, маленькая собачка до старости щенок. Так и я.

Разговорились мы с офицером. Оказалось, что он служил в Афганистане. Отнесся ко мне с пониманием, дал кое-какие важные советы. Сказал, что у командира сына можно попросить разрешения, чтобы мой мальчик остался у меня ночевать. Так я и сделала.

А тут и мой прилетел. Смотрю на него, и сердце кровью обливается! Осунулся, когда-то чистая кожа покрылась прыщами (вода-то здесь другая), длинный, худющий. Кошмар! Ругаю себя: вот дура, надо было его выкрасть, пока такая возможность была. Потом, правда, подумала, что все равно нашли бы. Куда же я его спрячу?

Короче говоря, дали сыну разрешение, и я его повела в свои «апартаменты». Начала кормить. Никогда – ни до, ни после армии – я не видала такого: Сашка ел помидоры с «попками», жадно пил сгущенку из банки и закусывал все это великолепие колбасой, даже не снимая оболочки…

А потом он просто заснул, а я сидела рядом и тихо смотрела на своего единственного и неповторимого, самого главного человека в жизни.

Как-то я смотрела передачу по телевизору – интервью с очень известной актрисой, правда, с кем именно, вылетело из памяти. Но это не главное. Главное – ее ответ на вопрос, какое событие в своей жизни она считает самым важным. Видимо, ждали, что она ответит что-то типа: «Получение Ленинской премии» – или еще что-нибудь в таком же роде. Я сама для себя ответила на этот вопрос, и получилось так, что мы с ней сказали в один голос: «Рождение ребенка!» И это действительно правда. Что может быть важнее этого чуда, когда ты производишь на свет ЧЕЛОВЕКА! Моему сыну уже под сорок, а я до сих пор помню каждое мгновение родов до мельчайших подробностей, помню совершенно осознанный взгляд его синих глаз, когда он впервые посмотрел на меня…

Вот сижу и вспоминаю все это, а внизу, на первом этаже нашей «гостиницы» постепенно нарастает шум. Оказывается, «старики» гуляют. А в комнате замка нет, туалет до такой степени загажен, что приходится на улицу выходить. Я и вышла. И увидела, как по коридору ходят пьяные вдрызг солдаты. И вот один из них вломился в нашу комнату. Увидел меня, спящего сына, а потом нагло так стал приглашать в гости. Я отнекиваюсь, пытаюсь угостить его. Не хочет, а вот меня – хочет. Не хочется долго вспоминать это отвратительное происшествие, но я, слава богу, умею находить общий язык практически со всеми. И с этим подонком нашла. Даже кипятильник дала. Но твердо сказала, что если будет приставать к моему сыну, очень об этом пожалеет. Он ушел, Санька так и не проснулся. А лицо его я закрыла, чтобы тот «дед» не увидел и не запомнил его.