Книги пишут меня - страница 7

Каждый день я выделяю время для писательства. Автофикшн-книгу «Абдоминально» я писала по четыре часа, разбивая на несколько подходов. Знаю точно до минуты, потому что давно установила приложение, в котором засекаю время на выполнение той или иной задачи. Естественно, я не всегда так продуктивна. Иногда нужна смена деятельности, чтобы собраться с мыслями, приручить хаос в голове и составить дальнейший план.

Помимо дисциплины и стальной задницы писателю необходимо воображение. Когда я пишу художественные тексты, стараюсь думать, как мои персонажи, и представляю картинку, а иногда смотрю выдуманное кино. Мне важно видеть, как выглядит главный герой, как себя ведёт, какие у него привычки и увлечения. От этого зависит, поверит ли читатель в историю или нет. Часто мои персонажи говорят или поступают так, как я никогда бы не сказала или не сделала сама, но в каждом из них есть частичка меня в виде сферы интересов и жизненных ценностей.

Без фантазии писателю не обойтись. На ранних этапах, возможно, тяжело писать так, как представляется в голове, но с опытом прибавятся инструменты для реализации идей. Иногда появляется сцена, которая стопорит весь процесс, и ты не знаешь, как не словить творческий блок. У меня случалось такое неоднократно. Я могла написать за неделю не больше страницы, потому что не понимала, как облечь увиденную в воображении картинку в слова. С каждым новым текстом это получается быстрее. Главное, начать писать черновик и зафиналить его.

У всех авторов разный подход к письму. Я предпочитаю метод снежинки. Сперва накидываю идеи, создавая скелет истории, а затем наращиваю на него мышцы, мясо и кожу. Иногда сюжет появляется сразу, остаётся только прокрутить в голове фильм, а потом перевести его в текст. Писательство – это не только печатать буквы, но по большей части придумывать, анализировать, слушать и наблюдать.

С появлением дома компьютера я поняла, что написать книгу реально. Мне было лет тринадцать, когда я впервые открыла вордовский документ с целью рассказать собственную историю и стала записывать строчки, приходящие в голову. Я почувствовала себя всемогущей. Так у меня появилась идея оцифровать все короткие рассказы, разбросанные по тетрадям. Я сделала первый шаг на встречу к мечте.

В старших классах я всерьёз задумалась о написании книги. Не знала, о чём она будет и о ком, долго думала и решила написать о себе, своей юности и переполняющих чувствах. В основу книги легли мои дневники. Меня не пугало, что в экспериментальном романе не будет сюжета и смысла. В ходе работы они появились сами. Мои сны и стихи гармонично вписались в канву повествования.

Я изменяла имена людей, с которыми переставала общаться в ходе работы над книгой, иногда вычёркивала истории, связанные с ними, потому что они причиняли боль. Я добавляла имена новых друзей, которые у меня появлялись, но никогда не думала о том, чтобы заменить своё на чужое. А ещё не думала, что мой бред кто-то будет читать. Я писала первую книгу скорее для себя, чтобы потом вспоминать, какой была десятки лет назад. Я была искренней в строчках романа «Моя истерика», потому что не боялась, что текст будут обсуждать. Писала историю, заранее не зная, чем она закончится и закончится ли вообще. Просто жила вместе с ней, а она – со мной.

В конце лета, когда я приехала с моря, поняла, что пора остановиться, что вот она – идеальная концовка. Внепланово появилась глава о моём отце, и многие читатели сказали, что сюжетная линия с ним получилась цепляющей.