Между домами толпилось много молодых людей. Было еще рано, но они уже шли в университет. На утренние лекции, в кафетерий, который находился справа от нас, или в учебные группы, которые встречались по всему кампусу и в кафе.
Библиотека располагалась в самом центре, и я благоговейно втянула воздух, когда мы шли по дорожке к главному входу.
Красивый фасад возвышался надо мной, нависая сверху, заставляя почувствовать, насколько маленькой я была.
Страх, который до этого мне более-менее удавалось подавлять, заполз в живот вместе с утренним морозом и поселил внутри чувство дискомфорта.
Я не имела понятия, как много книг находится в этом здании. Как мне могло даже подуматься, что я обладаю хотя бы малейшим представлением о всей литературе в мире?
Дядя Альфред ласково похлопал меня по плечу, по-отечески улыбнулся, а затем отпустил мою руку, чтобы открыть тяжелую дверь.
Я задержала дыхание, стараясь сохранить самообладание, и, высоко подняв голову и расправив плечи, вошла в здание.
Тишина окружила меня, когда дядя закрыл дверь, оставляя позади все внешние звуки. Ветер, шумевший в деревьях, карканье ворон, стук далеко проезжающих карет. Здесь, внутри, стояла такая тишина, что можно было услышать, как пролетает муха.
Гулкие шаги дяди эхом разнеслись по холлу, и я быстро пошла следом за ним.
Стоило мне поднять взгляд, как мое сердце замерло, я не могла поверить своим глазам. Вестибюль был просторным, бо́льшую его часть в центре занимала полукруглая кафедра выдачи из черно-коричневого дерева, за которой тихо работали два молодых человека.
За вестибюлем располагался круглый зал размером с театр, со стеклянным куполом в качестве крыши. И, хотя бесконечные резные украшения и золотые узоры наверняка были достойны внимания, мое принадлежало только книгам.
Стеллажи тянулись вдоль всей стены и изгибались, образовывая ниши, разделявшие отдельные предметные зоны. Они были такими высокими, что приходилось использовать длинную лестницу, чтобы добраться до четвертой или пятой полки. Две лестницы вели к широкому круглому проходу, где все это продолжалось.
Книги над книгами, страницы, слова, запах бумаги и пыли, витающий в воздухе. Я поняла, что мое сердце отныне принадлежит этому месту.
Я даже не заметила, как шагнула вперед, пока чуть не столкнулась со студентом, который несколько неуклюже маневрировал со стопкой книг к своему месту.
– Извините, – пробормотала я слишком громко для этого царства спокойствия и знаний.
Юноша только кивнул мне и сел за один из многочисленных столов, расставленных в круглом зале. Другие тоже сидели здесь, склонившись над толстыми кодексами, словарями, иностранной литературой, чертежами, и читали, писали, учили.
Будь я мужчиной, то давно сидела бы здесь и училась, впитывая в себя все знания. Как мой брат Генри. Но я не мужчина, и, несмотря на то, что на другом конце Лондона с недавних пор появился небольшой университет для женщин, учеба для них по-прежнему оставалась не особенно уважаемым занятием. Я читала, что выбор учебных предметов был весьма ограниченным, и не нашла ничего, что могло бы действительно заинтересовать меня.
Генри утверждал, что университет для женщин – шутка, и должно пройти еще много лет, прежде чем что-то изменится в этом отношении.
Я вытянула шею, переводя взгляд с одного студента на другого и пытаясь разглядеть среди них своего брата. Но его здесь не было.
