Мальчик выполнил мои указания, неуклюже поклонился, словно делал это впервые в жизни, тихо пожелал хорошего дня и убежал так быстро, что его шаги неприятным эхом разнеслись по всему вестибюлю.
Теперь мне стало лучше. Я дала выход гневу, почувствовала облегчение и была в полной боевой готовности. Оставалось только поддерживать это состояние.
Воодушевленная, я взяла газеты с кафедры, стараясь не испортить манжеты своей кремовой блузки черной типографской краской.
– Да уж, – раздался низкий голос, и у меня получилось не вздрогнуть, хотя сердце сделало кульбит. – Не хотелось бы мне быть вашим учеником, мисс Крамб, – слегка укоризненно произнес мистер Рид, и я тут же повернулась к нему.
Я выглядела не особенно элегантно со стопкой бумаг в руке, но, по крайней мере, сразу нашла, что могла бы ответить ему.
– Жаль, вашим манерам это необходимо, – резко отозвалась я, окинула его коротким, суровым взглядом, вежливо сделала реверанс, а затем оставила его стоять вместе с книгами, которые он положил на кафедру.
Похоже, мистер Рид не смог быстро придумать ничего подходящего и поэтому просто удивленно смотрел на меня, а я, теперь уже в хорошем настроении, начала вставлять новые газеты в деревянные зажимы.
Чувствуя прилив энергии, я поставила новые газеты на стойку и схватила старые, чтобы отнести их в архив.
Иногда стоит сказать что-то в ответ, а не подавлять каждый раз свой гнев, потому что в данный момент я была практически на седьмом небе.
Однако мое приподнятое настроение очень быстро улетучилось, стоило спуститься по каменным ступеням в архив. Я держала перед собой фонарь на крючке, и тем не менее стены, казалось, поглощали свет, превращая его в мрачные, танцующие тени.
Лестница закончилась так резко, что я чуть не упала, ожидая следующей ступеньки. Было отвратительно – стоять в полумраке с колотящимся от страха сердцем и не слышать никакого другого звука, кроме собственного дыхания.
Я прокашлялась, выпрямилась и подняла фонарь повыше. Дверная арка передо мной вела в широкий подвал, и я медленно пошла вперед, прижимая старые газеты к груди, в постоянной надежде никого здесь не встретить. Если кто-то выйдет из тени, мое сердце не выдержит.
Призрачный сквозняк качнул мою юбку, погладил меня по щеке, и я испуганно взвизгнула, хотя ничего не увидела.
Мне хотелось перекреститься, чтобы защититься от злых духов, хотя я была женщиной науки и совершенно не верила в них. К сожалению, руки были заняты, и я заставила себя шагнуть дальше, прямиком в темную комнату.
«Не будь такой трусихой», – уговаривала я себя, не осмеливаясь при этом издать хоть звук.
Я попыталась держать фонарь подальше от себя, чтобы лучше видеть, как свет вдруг преломился в гладком предмете, и на мгновение показалось огромное пространство, заполненное шкафами, которое тут же снова погрузилось в ничто, когда я отвела назад руку.
Что это было?
Медленно я вновь вытянула перед собой фонарь. Рядом со мной у стены стоял столик с зеркалом, похожий на туалетный, в центре которого стоял тот. Я взяла его, и на его место поставила фонарь, с которым пришла. Тут же весь подвал осветился тусклым светом.
Напротив на стене висело еще одно зеркало, отражающее свет, а напротив него еще одно. И так до дальнего угла архива. От зеркала к зеркалу комната освещалась лишь одним фонарем.
Я одновременно была очарована и потрясена, но, к сожалению, это необыкновенное открытие не избавило меня от гнетущего чувства, которое возникало в этих стенах.
