Посерьезневший – и даже несколько побледневший Владимир Андреевич напряженно вопросил:
– Что же думаешь, великий князь – снова дань платить?
На последних словах Храброго встрепенулись присутствующие за столом бояре, широко раскрыв глаза от негодования. Но прежде, чем раздались бы их возмущенные крики, Дмитрий Иоаннович уже взял слово:
– За что же тогда дрались на Куликовом поле?! Действительно за Тохтамыша ратовались с Мамаем, за «законного» хана пролили кровь тысячи русичей?! Ну, уж нет! Сегодня заплати дань, завтра Тохтамыш отправит ярлык на великое княжение тверскому князю аль Кейстуту, послезавтра пришлет фряжских торговых гостей… Чтобы те подмяли наших купцов – ну ровно как у ромеев? Да открыли храмы латинские, да стали проповедовать, раскалывая русичей еще и по вере?!
От возмущения у великого князя аж голос перехватило:
– А ведь наша вера православная только Русь и единит – Русь Московскую и Литовскую, Рязанскую да Новгородскую! Только ей и остаемся едины… Вон, того же Святослава Ивановича Константинопольский патриарх как одернул – так только тогда смоленский князь за голову и взялся, начал нам помогать! А ведь прежде с литовцами на Москву ходил…
Чуть успокоившийся, повеселевший серпуховский князь приосанился, положив руку на рукоять клинка:
– Значит, вновь воевать с татарами будем?
Усмехнулся великий князь – да невесело усмехнулся, тяжко выдохнув прежде, чем ответить:
– И воевать страшно… Мамай привел на Куликово поле всю Белую Орду – но что-то еще осталось у него после сечи, раз от Крыма хотел изгоном идти на Русь. А за Тохтамышем теперь и обширные степи Синей Орды, и войско Урус-хана, не давшееся Тохте… А там и грозный Темир-Аксак, помогавший Тохтамышу занять Синюю Орду! Сколько Урус-хан громил Тохтамыша – дважды, трижды?
– Два раза.
– Верно, два раза… И войско Синей Орды не было разбито в бою. А значит, по большей нужде Тохтамыш сможет собрать и двадцать, и тридцать тысяч нукеров, и большее число воинов, если потребуется…
Владимир Андреевич задумчиво огладил русую бороду:
– У Мамая на Куликовом поле также было три тумена.
– Ну, так не только конных ордынцев привел темник – он собрал всех, кого можно… Но и мы едва ли не со всей русской земли выставили двадцать тысяч ратников – да сколько их теперь в земле-то лежит?! Едва ли не половину войска потеряли убитыми и ранеными – и только две тысячи воев смогли на ноги поставить от общего числа увечных… А ежели на брань с Тохтамышем еще и не все князья соберутся?
Младший брат обескураженно покачал головой:
– Что-то не пойму я тебя, княже… Дань ты платить не хочешь, но и воевать отказываешься? Как же тогда быть?
В этот раз Дмитрий Иоаннович ответил твердо:
– Землю свою защищать от поганых, коли придется… И молиться о том, чтобы не пришлось.
Владимир Андреевич согласно кивнул, после чего все же уточнил:
– Но как же мы будем биться-то с Тохтамышем, коли все одно пойдет хан на Русь?
Донской, немного помолчав, ответил:
– Ну, вот видишь, ты сам принес известие о мире с литовцами. А раз Кейстут предлагает союз против татар, то мы теперь не удара в спину от Ягайло будем ожидать, а полоцких и новгород-северских, да брянских полков в полном составе! Надеюсь, вновь придет на помощь и Смоленск… Встанем на бродах – через Оку или Проню, Пьяну, Вожу, Угру. Где бы ни появились татары, встанем! И удержать их на реке будет всяко легче, чем драться на Куликовом поле…
