– Ну и что же ты увидел, аудитор? Была ли на нем Метка?
– Нет. На нем не было ни малейшего отпечатка колдовства. Но когда я сказал об этом императору, тот обвинил меня в сговоре с Сайком. Затем появился адепт Завета. Его привел Икурей Конфас…
– Адепт Завета? – перебил Элеазар. – Ты имеешь в виду Друза Ахкеймиона?
Скалетей сглотнул.
– Вы его знаете? Мы, мисунсаи, давно уже не интересуемся Заветом. Так ваше преосвященство утве…
– Ты хотел продать сведения, Скалетей, или купить их?
Мисунсай нервно улыбнулся.
– Продать, конечно же.
– Тогда рассказывай, что произошло дальше.
– Адепт Завета подтвердил мои выводы. Император обвинил его во лжи. Как я уже сказал, император… э… э…
– Разнервничался.
– Да. Но этот адепт Завета, Ахкеймион, тоже разволновался. Они заспорили…
– Заспорили? – это почему-то не удивило Элеазара. – О чем?
Мисунсай покачал головой.
– Не помню. Кажется, речь шла о страхе. А потом первый советник заговорил с Ахкеймионом – на языке, которого я никогда прежде не слышал. Он узнал его.
– Узнал? Ты уверен?
– Абсолютно. Скеаос, чем бы он ни был, узнал Друза Ахкеймиона. А потом он – оно – затряслось. Мы смотрели на него в полном изумлении, а оно вырвало цепи из стены… Освободилось!
– Друз Ахкеймион ему помогал?
– Нет. Он перепугался точно так же, как и все остальные, если не больше. Началась суматоха, и это существо успело убить не то двоих, не то троих, прежде чем вмешался адепт Сайка и сжег его. Теперь я припоминаю, что он его сжег, невзирая на возражения Ахкеймиона. Вышел из себя.
– Ахкеймион хотел вступиться за это существо?
– Он даже пытался закрыть первого советника своим телом.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Я никогда этого не забуду, потому что именно тогда лицо первого советника… его лицо… оно… отделилось.
– Отделилось?
– Или развернулось… Оно просто… просто раскрылось, как кулак, но… Я не знаю, как это еще можно описать.
– Как кулак?
«Этого не может быть! Он лжет!»
– Вы мне не верите. Пожалуйста, поверьте, ваше преосвященство! Шпион был копией советника, двойником – без Метки! А это значит, что он – артефакт Псухе. Кишаурим. Это значит, что у них есть шпионы, которых невозможно распознать.
По телу Элеазара разлилось оцепенение.
«Я подверг мою школу риску».
– Но их искусство слишком грубое…
Скалетей как-то странно воодушевился.
– И тем не менее другого объяснения я не вижу. Они отыскали способ создавать идеальных шпионов… Подумайте только! Как долго они могли нашептывать все, что захотят, на ухо императору? Императору! Кто знает, сколько…
Он умолк – очевидно, осознал, что слишком близко подобрался к сути дела.
– Вот почему я прискакал сюда в великой спешке. Чтобы предупредить вас.
У Элеазара пересохло во рту. Он попытался сглотнуть.
– Ты должен остаться с нами, чтобы мы могли… расспросить тебя поподробнее.
Лицо мисунсая превратилось в маску ужаса.
– Б-боюсь, это н-невозможно, ваше преосвященство. Меня ждут при дворе.
Элеазар сцепил руки, чтобы скрыть дрожь.
– Отныне, Скалетей, ты работаешь на Багряных Шпилей. Твой контракт с домом Икуреев расторгнут.
– Э-э, в-ваше преосвященство, я – прах перед вашей славой и могуществом – ваш раб! – но боюсь, что этот контракт нельзя расторгнуть по приказанию. Д-даже по вашему. Т-так что если я м-могу получить м-мою, м-мою…
– Ах да. Твоя плата.
Элеазар строго посмотрел на мисунсая и улыбнулся с обманчивой снисходительностью. Несчастный глупец. Думает, что недооценил свою информацию. Это стоит куда больше золота. Намного больше.
